11 июля 1943 года
В 6 утра, по радио. - Бои на Курско-Орловском и Белгородском направлениях. Противник ведет "бесплодные атаки". На Белгородском направлении наши контратаки. Потери противника растут (с 5 но 10 июля: 2338 танков и 1027 самолетов). Цифры, видимо, превышены...
"Правда" пишет, что эта битва будет вспоминаться народом наравне с боями за Ленинград, Москву и Сталинград.
В "Красной звезде": драться за каждый метр земли!
На отдельных участках в воздухе - до пятисот немецких и советских самолетов. Тактика противника: всю мощь авиации на передний край, в помощь танкам.
В Москве - антифашистский митинг ученых.
Наши тылы все усиливают оборонную промышленность,
В 3 часа пошли с С. К. и замполитом на шестерке в Дубки. Надо сделать доклад корректировочным постам. Финны по нас не стреляли, так как боятся форта. Кроме того, попасть в идущую шлюпку с трех-четырех километровой дистанции трудно...
Морской простор! На веслах - шестеро гребцов, потных, здоровых...
На мысу - сигнальная вышка СНИСа{150}, у берега валяется обезвреженная мина, дальше - могилы краснофлотцев с форта. Входим в проток, ведущий к Разливу.
Сестрорецк (до тыловой зоны) пустынен, безлюден. Везде "остановившаяся жизнь": голубые киоски с выбитыми стеклами, на улицах - всякая рухлядь: кровати, прогнившие тюфяки, брошенная обувь, ржавые кастрюли, миски, калоши. Валяются абажур, утюг, посуда, детские велосипеды, стулья... Все это грязное, сломанное. Тут следы и бегства населения и мародерства. Ряд домов разбит артиллерийским обстрелом, ряд домов разобран своими для блиндажей и пр. Ржавые железнодорожные рельсы у поворота к станции Курортная. Странно смотреть на вывеску "Маникюр". Пустая гостиница, вызвавшая у нашего спутника мысли о пиве и раках. Он же: "Тишина немая в улицах пустых, и не слышно лая псов сторожевых..."{150} Заросшие сады, брошенные старые особняки - все это уже дровяной лом. Новые советские постройки, детские ясли, спортплощадки, сады - все мертво. Нет, не мертво, ибо природа жива, а нечеловечески тихо, отрешенно... Цветет шиповник, пахнет зелень, зреют яблоки, малина. Природа без человека! Шишки третье лето гниют под соснами, - их никто не собирает, не трогает.
Вокзал станции Курортная разбит... Идем к границе. Мы в восьмистах метрах от переднего края, временами слышна перестрелка.
Подымаемся на водонапорную башню курорта, - теперь это корректировочный пост форта и Н-ского стрелкового полка. Верх башни снесен снарядами. Все стены здания - в шрамах. На белом фасаде - из-под обвалившейся штукатурки - красные, как кровь, пятна кирпичей, вокруг черные пороховые брызги. Остро и динамично. С. К., конечно, рисует... С пятидесятиметровой вышки виден финский передний край, проволочные заграждения, покалеченный лес, шоссе, несколько автомашин... Финнов не видно - они зарылись в землю.
Тишина... Парят стрижи, и на десятки километров - вершины сосен...
Смотрю по карте расположение финских батарей. На вышке - дежурный лейтенант и шесть краснофлотцев. Спустились с ними под укрытие, собрали остальных. Беседа длилась часа два, - слушали жадно, много вопросов. Корректировочные посты - важнейшее звено в организме форта.
После доклада решили использовать возможность побродить по сосновому лесу, - это ведь такая редкость! Посидели на свежей траве... Кругом заросли черники... Не вставая, пригоршнями рвали ее и наслаждались вкусом свежих ягод.
На душе от прикосновения к природе - удивительный покой! К разрушениям и опасностям, видимо, выработался иммунитет...
При возвращении - гроза. Сверкание молний, громовые раскаты... Мутное небо со стремительно несущимися грязно-серыми и черными облаками. Казалось, что огромная дождевая туча гонится именно за нашей шлюпкой. Гребцы налегли на весла, и мы успели подойти к форту до начала ливня. Вечером дал замполиту консультацию на тему "Балтийский флот в Отечественной войне".
Ночью сильный огонь фортов по финскому берегу.
Свободное копирование
