В среду, 14 апреля, в просмотровом зале Госкино высокое начальство принимало фильм Александра Митты «Арап Петра Великого». В зале вместе с автором фильма находились главный редактор «Мосфильма» Нехорошее и один из зампредов Госкино. Перед началом просмотра режиссер, как и положено, находился в сильном волнении, поскольку всерьез опасался, что фильм может вызвать монарший гнев в отдельных эпизодах. И хотя в отличие от той же «Агонии» фильм Митты исследовал эпоху более далекую, но аналогии с сегодняшним днем все равно могли напрашиваться. Так и вышло.
Едва в зале зажегся свет, как зампред обрушил на режиссера град претензий. Описывать их все я не стану, назову лишь самые существенные. Так, Митте было приказано вырезать несколько эпизодов с участием царского шута Балакирева (прекрасная роль Михаила Глузского). В частности, под ножницы попала сцена, где арап приходил к шуту с просьбой о защите его перед царем, а Балакирев ему объяснял, что ничем не может ему помочь: дескать, мне хоть и дозволено говорить правду, но тоже не всегда. В этой сцене зампред обнаружил прямые аллюзии между царской властью и нынешней. Также оскоплению подлежали и сцены с карликами. Из истории известно, что у Петра Великого было 86 карликов, которые изображали сенат. Чтобы получить допуск к царю, надо было сначала согнуться в три погибели, наговорить карлику кучу любезностей и, взяв его на руки, как ключ к государеву сердцу, нести перед собой. Митта этот факт изобразил в своем полотне, правда, из 86 карликов у него в кадре фигурировали только восемь. Но зампреду и этих хватило выше крыши. Кадры с карликами вызвали в нем еще большее отторжение, чем с шутом. «Это что же, намек на то, что самые маленькие становятся самыми главными? Да у нас в Политбюро все…» — тут зампред запнулся, вовремя осознав, что сказал что-то лишнее. После некоторой паузы он сказал, как отрезал: «Карликов тоже убрать!» Также он потребовал сменить и название фильма: «У тебя ведь комедия? Вот и назови фильм соответственно жанру и Пушкиным не прикрывайся».
В тот же день было закончено следствие по делу капитана 3 ранга Валерия Саблина. Оно длилось в течение пяти месяцев, однако практически с самого начала его исход был уже предрешен. В кремлевском руководстве довольно скоро было принято решение в живых бунтовщика не оставлять, и все последующие действия следователей после этого стали пустой формальностью. Ни сам Саблин, ни его родственники об этом вердикте, естественно, ничего не знали и продолжали надеяться, что все обойдется стандартным наказанием — 15 лет строгого режима. Увы…
И еще одно событие того дня хотелось бы выделить: вышел указ о награждении замечательной актрисы Фаины Раневской орденом Ленина (в честь ее приближающегося 80-летия, которое выпадало на конец августа). В газетах этот указ появится чуть позже, а пока из Президиума Верховного Совета позвонили в Театр имени Моссовета, где она работала, и по секрету сообщили о нем коллегам юбилярши. Несколько актеров вызвались лично сообщить Раневской о награде и отправились с цветами к ней домой. Как вспоминает одна из ходоков — Ия Саввина: «Реакция Раневской была неожиданной; мы привыкли к ее юмору — даже болея, шутила над собой. А тут вдруг — заплакала. И стала нам еще дороже, потому что отбросила завесу юмора, которым прикрывала одиночество».
Спустя несколько дней Раневскую вызовут в Кремль, чтобы в торжественной обстановке вручить ей причитающийся орден. В качестве дарителя выступал сам Брежнев. Цепляя награду к костюму актрисы, генсек внезапно выпалил: «Муля! Не нервируй меня!» Раневская надула губы: «Леонид Ильич, не ожидала этого от вас: так ко мне обращаются или мальчишки, или хулиганы». Брежнев смутился и пролепетал, оправдываясь: «Простите, но вы моя самая любимая актриса».
Свободное копирование
