В понедельник, 12 апреля, на киностудии имени Горького должны были начаться съемки комедии «Усатый нянь». Однако накануне режиссера ленты Евгения Фридмана (снял «Остров сокровищ») внезапно скрутила дикая боль. Его немедленно госпитализировали, надеясь, что врачи быстро поставят режиссера на ноги. Увы, но госпитализация затянется, из-за чего будет принято решение работы по фильму прекратить. Затем найдут другого режиссера — Владимира Грамматикова, который и сделает то, что не получилось у Фридмана, — снимет фильм, который станет одним из лидеров проката. Впрочем, об этом чуть позже, а пока продолжим знакомство с другими событиями апреля 76-го.
Писатель Федор Абрамов в промежутках между написанием очередного романа, работает над коротенькими зарисовками из повседневной жизни под названием «Были-небыли». Свои впечатления от встреч с разными людьми Абрамов записывает в тетрадку, прекрасно отдавая себе отчет, что написанное им никогда не будет опубликовано на родине. Во всяком случае, при его жизни. Например, 12 апреля он написал зарисовку «Завод не оправдал себя». Привожу ее полностью:
«В Ленинграде запустили завод по изготовлению бритвенных лезвий, построенный по лицензии. Не оправдал себя. Расхищение на 2 миллиона рублей. А все потому, что лезвия ловко воровать. Любой работяга, как ни контролируй, сможет вынести пачку лезвий.
— Эх, дядя, — сказал племянник Борис, — а не пойти ли мне на этот завод? Хоть на месяц, на два. На всю жизнь за это время обеспечу себя лезвиями».
Да, прав был Абрамов — воровство в СССР в те годы приняло просто катастрофические масштабы. Даже термин такой придумали — несун. Эти несуны были везде: на ^заводах, стройках, овощных базах, институтах, короче, везде, где можно было что-нибудь унести. Приведу лишь несколько примеров. На знаменитом рижском заводе «ВЭФ», где изготовляли транзисторы, тамошние несуны придумали воровать диоды: они недокладывали в приемники по одному диоду, а стоил он 32 копейки. Учитывая, что в год завод выпускал 132 тысячи транзисторов, махинаторы клали себе в карман, как говаривал А. Райкин, сумасшедшие деньги. Та же история приключилась и на московском Первом часовом заводе: тамошние несуны не докладывали в часы «Чайка» и «Полет» по одному камешку. А тот стоил 42 копейки. В год завод выпускал 750 тысяч часов, вот и считайте, какова была прибыль расхитителей социалистической собственности.
Но вернемся непосредственно к событиям апреля 76-го.
Свободное копирование
