Ранним понедельничным утром 16 февраля в Москву вернулись советские олимпийцы. Несмотря на плохую погоду — мокрый снег, пасмурное небо, — в Шереметьево их встречали толпы поклонников с транспарантами в руках. В своем багаже наши спортсмены привезли из Инсбрука 13 золотых, 6 серебряных и 8 бронзовых медалей. В общем зачете советские спортсмены заняли 1-е место, на 2-м оказались наши друзья по соцлагерю из ГДР (19 медалей), на третьем американцы (10 медалей).
Пообщавшись со своими поклонниками и раздав автографы, спортсмены расселись в автобусы и разъехались по базам. Но отдохнуть после перелета суждено было не всем. Например, хоккеисты столичного «Спартака», выступавшие в олимпийской сборной, приехали на свою базу в Серебряном бору. Побросав вещи, они спустя полчаса сели в спартаковский автобус, чтобы к одиннадцати часам успеть на тренировку в Лужники. Ведь до конца внутрисоюзного чемпионата оставалось еще больше месяца.
Съемки фильма «Розыгрыш» идут со скрипом из-за постоянного вмешательства в ход работ бдительной цензуры. Так, в начале февраля цензорам не понравился исполнитель эпизодической роли милиционера в сцене, где тот приходит в школу и приносит благодарственное письмо с похвалой в адрес школьного ансамбля. Цензоры были неумолимы: актер плох и неверно трактует светлый образ работника милиции. Меньшову пришлось срочно искать другого исполнителя и переснимать снятую ранее сцену. Пересъемка состоялась 17 февраля.
Олег Даль в феврале в очередной раз «зашился» — вшил в себя «торпеду». Операцию проводил двоюродный брат Александра Митты врач Г. Баснер, которого Далю сосватал Высоцкий. Вот как об этом вспоминает жена актера Е. Даль:
«Мы вместе поехали к Баснеру в Измайлово. Он работал в каком-то огромном госпитале или больнице. К этому времени я уже была «допущена». И уже понимала, что говорить, просить: Олег, надо «зашиться» — нельзя! Только — когда сам. И ужасно боялась до последней минуты, потому что сначала мы позвонили Баснеру, который сказал: «Три дня — ни капли!» Олег мне говорит:
— Запри меня дома и никуда не выпускай, что бы я ни говорил!
Но это было не трудно, потому что он и не рвался, понимая прекрасно, что мне с ним не справиться, если он захочет. И он взял меня с собой, что было тоже невероятным доверием ко мне. И мы поехали в эту больницу.
Баснер очень любил поболтать — это была своеобразная такая «расплата»: все сплетни. Мы ничего не знали, а он знал все. Так и говорил: «А вот слышали, что тот-то и та-то? Не слышали?!» И все это рассказывал, потому что сам слышал все. И вот так мы болтали, болтали долго, наверное, часа два у него в кабинете, а потом он сказал: «Ну, мы сейчас уйдем минут на пятнадцать…» Забрал Олега, вызвал ассистентку — молоденькую девушку, и они удалились втроем.
И действительно, спустя 15–20 минут появился сильно хромающий Олег. Мы поймали такси и уехали домой…»
Между тем Владимир Высоцкий, который под давлением обстоятельств вынужден был в разобранном состоянии выходить на работу, доигрался — 16 февраля его положили в Склиф с подозрением на инфаркт. К счастью, этот диагноз не подтвердился, однако врачи настоятельно порекомендовали артисту сбавить обороты своей деятельности. Иначе, сказали, труба. Артист обещал прислушаться к этим рекомендациям. В больнице он пробыл три дня.
Свободное копирование
