26 декабря, в семь двадцать Вечера, по Центральному телевидению состоялась премьера нового телефильма — «Здравствуйте, я ваша тетя!». Не думаю, что ошибусь, если скажу, что многомиллионная армия телезрителей, собравшаяся в тот час перед голубыми экранами, смеялась, что называется, до упаду. Я сам хохотал над приключениями нищего бродяги, волею обстоятельств вынужденного выдавать себя за тетушку из Бразилии, где в лесах много-много диких обезьян, так сильно, что буквально мешал своим домашним следить за ходом событий на экране. А уже на следующий день все мальчишки и девчонки нашего двора щеголяли друг перед другом крылатыми выражениями из этого фильма: «Я тебя поцелую… Потом… Если ты захочешь», «они как прыгнут», «мало ли в Бразилии донов педров» и др. Кстати, в этом мы были не одиноки. Вспоминает режиссер фильма В. Титов:
«Впервые я услышал в народе цитату из фильма буквально после первого ее показа по телевидению. На переднюю площадку троллейбуса поднялась стайка девчонок, а в следующую дверь вошел контролер, спросил у них билет, тогда одна из них ответила: «Билет у Дона Педро, а я — тетушка из Бразилии, где в лесах очень много диких обезьян…». Из уст в уста передавалась эта фраза — и троллейбус заходил ходуном от смеха. И только тут я понял, что картину посмотрели все, кроме контролера. Это была первая хорошая рецензия на фильм…».
В эти же дни английский продюсер Стенли Лауден вновь приехал в Москву. На этот раз целью его визита было заключение новых контрактов с Госконцертом на будущий год. Однако посещение здания на Неглинной обернулось для продюсера не только этим. После встречи с гендиректором Госконцерта его пригласили в кабинет другого начальника — Игоря Игоревича. И тот протянул гостю анонимное письмо, пришедшее несколько дней назад в Госконцерт. В нем некий доброжелатель предостерегал власти от контактов с Лауденом. Как писал аноним: «Лауден связан с Борисом Буряцей, который организовал группу валютных дельцов по обмену рублей на валюту по курсу «черного рынка». Кроме этого, Буряца спекулирует драгоценными камнями, а Лауден выступает как его курьер и открывает для Буряцы счета в иностранных банках».
В первые секунды после чтения этого документа Лауден сидел как пришибленный. Но затем он взял себя в руки и стал начисто отметать все обвинения, выдвинутые против него. «Я приезжаю в Советский Союз исключительно для участия в культурных обменах, — говорил он. — И не имею никакого отношения к тем махинациям, о которых говорится в этом письме. Да, я знаю Бориса Буряцу, но общаюсь с ним исключительно бескорыстно. Никаких банковских счетов я для него не открывал».
Как ни странно, но Игорь Игоревич не стал разубеждать собеседника. Более того, он сказал, что тоже не верит в причастность продюсера к махинациям Буряцы и не собирается давать ход этому письму. Короче, расстались они вполне дружелюбно. Всю дорогу до гостиницы Лауден клял на чем свет стоит Бориса и Галину Брежневу и зарекся никогда больше не иметь с ними дела. Но его решимости хватило не надолго. В вестибюле гостиницы он нос к носу столкнулся с Буряцей, и тот без лишних усилий уговорил его отправиться к нему обедать. А там их уже поджидала Галина Брежнева. Она была в прекрасном расположении духа и во время застолья вручила для жены Лаудена очередной подарок — небольшой бриллиант в строгой отделке. Во время их разговора Буряцы за столом не было — он удалился в соседнюю комнату со своей молодой экономкой. Когда Лауден поинтересовался, почему его нет так долго, Галина невозмутимо произнесла: «Он забавляется с этой молодухой». И, увидев изумленные глаза англичанина, пояснила: «Я не возражаю и воспринимаю это как разминку перед настоящей игрой». «Ну и нравы в этом тандеме», — подумал про себя продюсер.
Свободное копирование
