В пятницу, 8 августа, жена Дмитрия Шостаковича Ирина в очередной раз навестила мужа в больнице. Несмотря на то, что композитор выглядел неважно, настроение у него было бодрое. Прощаясь через несколько часов с женой, он попросил ее навестить его завтра пораньше, чтобы он затем успел посмотреть футбольный матч по телевизору (композитор с молодых лет был ярым болельщиком). Но когда Ирина 9 августа приехала в клинику, на пороге ее встретил главврач. По его лицу она поняла, что случилось непоправимое. Шостакович умер, так и не дождавшись ни ее, ни любимого футбола.
В тот день, когда умер великий композитор, Елена Боннэр собиралась уехать на лечение в Италию. Поскольку это был нерабочий день, суббота, Сахаров не смог вызвать из гаража академии на дачу служебную машину, на которой его супругу могли бы домчать до вокзала. Поэтому Боннэр позвонила сыну и попросила его приехать, а по дороге поймать на шоссе какую-нибудь машину, чтобы доехать до города. Тот в точности исполнил желание матери: спустя полтора часа приехал на дачу, причем не на обычном автомобиле, а на огромной черной «Чайке» (водитель какого-то большого начальника согласился подработать таким образом). Однако отъезд так и не состоялся из-за неожиданного события. В тот момент, когда все обитатели дачи собирались уже занять места в автомобиле, внезапно стало плохо маленькому внуку Боннэр Моте (на тот момент ему было 1 год 11 месяцев): потеряв сознание, он упал на пол, изо рта у него выступила пена, глаза округлились. К счастью, кто-то из присутствующих сообразил ложкой раскрыть ребенку рот и прижать язык, избежав тем самым западания. Молодая мать тем временем вызвала «скорую», которая приехала почти сразу. Врач «скорой» оказалась очень умелой и решительной: сделав Моте противосудорожные инъекции, она спасла ему жизнь. После чего повезла его в детскую больницу. Отъезд Боннэр, естественно, был отложен до лучших времен.
Случай с внуком навел Сахарова и Боннэр на мысль о том, что все это было специально подстроено КГБ с тем, чтобы сорвать ее отъезд. Как пишет академик: «Мы сразу вспомнили, когда увезли Мотю, о странном случае, произошедшем за два дня перед этим, утром 7 августа. Взрослые были на кухне и собирались пить чай, а Мотя играл в прихожей, имевшей прямой выход во двор. Нам Мотю не было видно. Вдруг он неожиданно вскрикнул и с плачем вбежал на кухню. На вопрос, что с тобой, он пальчиком показывал на рот. Мы подумали, что его укусила оса, но никаких следов укуса или опухлости мы не обнаружили. Возможно, мальчик просто чего-то сильно испугался. Но, быть может, человек, проникший в прихожую, насильно ввел в рот ему некое вещество, вызвавшее судороги. Зачем? Чтобы сорвать отъезд Люси, вероятно, без цели убить…».
Если тот субботний день запомнился семьям Шостаковичей и Сахаровых не с самой лучшей стороны, то в семье Юрия Никулина, наоборот, царило веселье: великий клоун и его жена Татьяна женили своего единственного сына Максима. На свадьбу собралось 35 человек, причем в основном родственники жениха и невесты. Невестой была красивая девушка Маша — студентка вечернего отделения факультета журналистики МГУ (она поступила туда в прошлом году, потерпев неудачу В ГИТИСе). Медовый месяц молодожены отправятся проводить в город Канев.
Как мы помним, Юрий Никулин снимается в фильме Алексея Германа «Двадцать дней без войны». Работа идет со скрипом по нескольким причинам. Во-первых, Герман режиссер дотошный и привык снимать настолько скрупулезно, что порой это тормозит процесс. Во-вторых, в работу вмешиваются и другие факторы: плохая погода, нерасторопность техслужб студии, занятость актеров. Например, в начале июня съемки пришлось приостановить из-за того, что Никулин уехал с цирком на гастроли. 4 августа он должен был вновь вернуться на съемочную площадку, но подвело здоровье: врачи потребовали, чтобы он взял отпуск из-за послеоперационного осложнения в брюшной полости.
Свободное копирование
