Эту кратенькую записочку о преподавателях хочу закончить ДЕМИНЫМ Михаилом Владимировичем. Он тогда шел вверх к заведованию кафедрой. А я истмат не только не любил, но и презирал и не очень-то скрывал это. Наглость моя доходила до того, что я перебивал лектора провокационными вопросами, завершал начатые им фразы совершенно недопустимыми замечаниями, полностью меняющими смысл на противоположный, вражеский, контрреволюционный. И все громко.
Он делал мне замечания. Я не приходил на следующую лекцию. Потом приходил и все заново. Тогда М.В. сказал:
- Родос, вы будете экзамен сдавать лично мне.
Те, кто был студентом, поймет.
Экзамен мы сдавали в огромной аудитории. Три аспиранта-экзаменатора сели далеко друг от друга, чтобы всю аудиторию просматривать. А самого Демина нет. Я зашел одним из первых, комкаю подготовку, а вдруг успею до его прихода. Или он меня и в такой ситуации заберет? В конце концов со второго, третьего раза пересдам.
Рвусь вне очереди, входит М. В. Демин.
И сразу уже на пороге обращается лично ко мне:
- А вы, Родос, ко мне, только ко мне.
Все замерли, повернулись в мою сторону. Не думаю, что меня все любили, но уважали. А тут собрались хоронить. Куда деваться? Пошел. Сажусь, начал отвечать. Ясно, что завалит. У всех ведь на глазах обещал. Ну что ж, такая моя спортивная жизнь. Сдавать к этому времени я уже прилично умел. Знания тут не при чем. Но сдавать человеку, который публично пообещал завалить, такого я еще не умел, опыта не было, не приходилось. Голос, мой прекрасный голос мне не отказал, не задрожал. И я стал, как заведено, закручивать демагогические фразы.
Туды-сюды.
Не знаю как себя вести, может прямо сдаться, сказать, я не готов, приду в другой раз. Не дождетесь. Как сказано в другом анекдоте, как на следствии.
Любой мой ход ведет к проигрышу.
Хожу.
Непрерывно говорю.
И тут Демин говорит:
- Подождите Родос.
Встал и громко на всю аудиторию сказал:
- Пожалуйста, все остановитесь на минутку. Ассистенты, приостановите прием экзамена, пожалуйста. Всего две минуты... Вот передо мной студент Родос.
Народ притаился. Мало ему «неуд» поставить, ему нужна публичная порка.
Я мысленно адресовал ему много грубых слов. Заняло бы страницу. И цензура. Мне кажется, что иные из студентов не то, чтобы злорадствовали, но хотели поприсутствовать при публичной казни. Ну что же, средневековые казни собирали толпы народа. С детьми приходили.
- Студент Родос, - продолжал Михаил Владимирович Демин, - не любит мой предмет и не стыдится публично демонстрировать это. Он даже и знает этот предмет не очень хорошо. Но вот что я хочу сказать, скоро студент Родос закончит университет. Я не знаю, пойдет ли он в аспирантуру или сразу начнет преподавать. Я не знаю, останется ли он в Москве или уедет в какой-нибудь областной центр. Думаю, он будет преподавать свою любимую логику, но быть может ему не повезет и придется учить студентов ненавистному истмату. Но вот что я знаю хорошо, понимаю отчетливо. Что бы он не преподавал, где бы это ни случилось, я знаю, что мне за него, за студента Родоса, стыдно не будет никогда. Светлый ум, великолепная речь, широкая, универсальная эрудиция.
Родос не знает мой предмет на «отлично», но я с огромным удовольствием ставлю ему именно оценку «отлично».
Я планировал специальную главку, самые высокие похвалы, которые мне в жизни перепадали. Этот фрагмент был украшением этой главки.
Михаил Владимирович! Спасибо!
Вы были правы! Стыдиться за меня вам бы не пришлось.
Вот разве что сейчас, когда опубликуют эту книгу.
Свободное копирование
