Создание партии

С о з д а н и е   п а р т и и

 Пора возвращаться к тому, что в неполных тринадцать лет я полностью был согласен с Ильичом: пора заводить «Аврору» в Москва-реку и шарахать холостым по Кремлю, а то состариться можно, а так начальником человечества и не успеешь стать. Революция (по нашему с ним мнению) и проще, и надежнее. Так что цель создания партии в коротких словах – прийти к власти посредством революции.

 Но для истории, я чувствовал, нужно было какое-то теоретическое обоснование, чтобы не только всем, но и несогласным идиотам стало ясно, без меня никуда, а со мной удача.

 События развивались так. Не дождавшись достижения возраста вступления в комсомол, встретились мы вечерком после школы с Зотиком, дедушка как раз в этот день у меня умер, не так давно Сталин, надо было как-то развеяться, и я ему говорю:

 - Давай, как Маркс с Энгельсом, как Ильф с Петровым, Троцкий с Бухариным, Хрущев с Булганиным, но лучше всего, как Ленин со Сталиным, создадим что-нибудь величаво-историческое и прославимся на веки веков. Аминь.

 На том и сошлись.

 На специальной бумажке я намалял предложение о названии родной партии в виде любого набора из слов прогрессивная, народная, общая, общенародная, всеобщая, наша, рабочая, пролетарская, патриотическая (партия патриотов), трудовая, левая, демократическая, основная, идеологическая, свободная, русская, российская, славянская, революционная, либеральная, радикальная, кардинальная, республиканская... Ничего про религию.

 Показал подредактированный мною устав ВЛКСМ как то ли программу, то ли устав этой партии. Предложил я подумать над кандидатурой остальных членов ЦК, а сам скромно согласился пока временно исполнить обязанности секретаря, первого секретаря, генерального секретаря, просто генерала и памятника. Не в том смысле «пока», не в том смысле «временно», что потом будет выбран и назначен кто-то другой, лучший, а в том, что после избрания именно я-то и стану постоянным.

 Тут надо отметить мелкое совпадение. Через полтора месяца после этого исторического предварительного сговора, 30 июля, в день моего рождения, тринадцатилетия, сосед по лестничной площадке, Семен Яковлевич Оссовский, старый большевик, коммунист-подпольщик, заслуженный участник, рядовой член и почетный ветеран, сознательный типографский рабочий-бригадир-ударник из сэкономленых обрезков скроил мне в подарок толстенькую, страниц на 200 записную книжку. И я стал на ее страницах творить новую теорию, вносить в нее свои политические соображения. (Что-то бы нужно заключить в кавычки, то ли «политические», то ли «соображения».) В эту книжку я записывал пункты Устава и Программы создаваемой партии, которые еще должны были быть утверждены на предстоящем съезде. Там же были черновики моих «политических» статей...

 Заметки мои отнюдь не были заимствованием. И не могли быть, к тому времени я не прочитал ровно ни одной статьи по всему широкому кругу революционных проблем. Там видимо были какие-то примеры и обобщения из области отношений держателей власти к простому народу. О лозунгах, какой смысл в них сверху вкладывают и как их внизу понимают.

 Помню, что я уже тогда догадался, что под самым популярным у пропагандистов словом «народ» управители страны понимают себя, скажем точнее – ЦК КПСС. «Слава советскому народу» я понимал как «слава ЦК КПСС», или еще проще – «слава нам». «Народ и партия едины» я расшифровывал так: партия заодно со своим ЦК, никогда ни в чем не возразит. «Народ этого не поймет» - ЦК КПСС этого не понимает и уже поэтому не одобряет. «Советский народ – самый передовой народ человечества» в моем переводе звучало так: «Мы – ЦК, куда уж передовей».

 Другая моя идея, с которой я носился тогда, была в некотором смысле почерпнута на уроках физики. Проходили электричество, и там было: «Общее сопротивление разветвленной части меньше наименьшего сопротивления ее ветвей». Это «меньше наименьшего» побудило меня сформулировать новый закон социальной сферы: общий интеллект толпы меньше наименьшего из интеллектов, ее составляющих. Смотрю на поведение толп и орд на стадионах, вижу растоптанных, размазанных по земле и заборах людей, зверский, необъяснимый вандализм во время пустячных забастовок студентов, будущих интеллигентов, и думаю, что для тринадцати или четырнадцати лет, сколько мне тогда было в момент формулировки, не так уж глупо.

 О-о-о-ох! Сколько раз намарашки из этой книжечки зачитывались на допросах и даже на суде и уличали, уличали меня. Наиболее стыдно то, что иногда, зачитывая мне на допросе какой-то кусок, Лысов спрашивал с ехидной подозрительностью в тоне: не читал ли я такой-то и другой-то работы Ленина или там самого Маркса. Ничего себе подельнички... и я с ужасом от них открещивался, говорил правду, что нет, не читал.

 А следователь, с сомнением покачивая головой, говорил мне:

 - Странно! Наши эксперты утверждают, что это конспект или продуманная переработка...

 Я очень долго гордился этим. Мало кому рассказывал, не докажешь, но в душе восхищался собой: в отроческом возрасте в самодельной записной книжке повторял выводы всемирных классиков... Круто!

 Взрослым уже, перечитав этих классиков и не найдя там никакого созвучия, я осознал, что это был один из случаев, когда надо мной прямо издевались, один из приемов глумления. Могли бы побить. Или не могли. Короче, не знаю зачем им это было нужно. Проверяли глубину моего тщеславия. А я дешево покупался.

 Это-то и обидно.

 На самом деле там в большинстве были, я думаю, пустомысленные банальности, выжимки тех разговоров, которые ведут бабки, да и их дети, не анализ, а руготня в сторону правительства да еще может быть примитивные домыслы, построенные из перестановок слов: все, всех, для всех, каждый, всякий, всегда, навсегда, народ, вперед, народа, свобода, народ, свободу, благо, счастье, будущее, общество, мир, человечество, гуманизм, справедливость, равенство, прогресс, демократия, прогрессу демократии, прогрессом демократии, народ, свобода, прогресс, мир, труд, май...

 Еще были какие-то комментарии событий дня, характеристики политического начальства страны, тех самых толстомордых дядек, наклеенных на лопаты во время демонстраций. Мы их поименно не уважали и каждого именовали наборами из короткого списка обзывашек и дразнилок, половина из которых была словесной грубятиной.

 Скорее всего, все это в газетной пропагандистской форме. Больше ничего не помню.

 Опять вру, помню. Помню, что придумывая устав, стеснялся вписать пункт о членских взносах, вообще избегал всякого упоминания денег. Деньги – такая проза. Но зато там словами, моим почерком был пункт о целях создания организации:

 а) вся власть наша и

 б) вперед, к победе коммунизма

Не стыжусь. Я тогда искренне полагал, что нет у человечества иного будущего, кроме коммунизма.

Про взносы не написал, а вот что написал... за то и получил.