1918
В народной столовой
8 января. После совещания в казенной палате, окончившегося часа в три с половиною, я поспешил в городскую столовую, которая помещался в бывшей кондитерской Дурберга на Московск[ой] ул. Боялся, что останусь совсем без обеда. Дома, у меня, за отсутствием керосина, обед не готовился который день, и не было хлеба. В газетах писали, что в губернию послан вооруженный отряд для добывания хлеба.
В столовой за кассой стоял длинный хвост чающих обеда. Покупали [нрзб] на обед. Публика самая демократическая: тут и рабочие, и бедные чиновники, и учащиеся, и солдат с ружьем.
В очереди пришлось стоять больше получаса. Я едва держался на ногах от сильной головной боли (невралгии). Обидное, унизительное положение, когда за деньги приходится в какой-то глупой очереди добиваться возможности пообедать.
Наконец, я добрался до самой кассы. Молодая кассирша, почти девочка, сухо, официально объявила, что обеда нет и что остались блюда на выбор: селедка в сметане, холодная рыба и еще что-то. Я попросил марку на рыбу, стоившую 2 рубля.
У следующей спросил, есть ли хлеба. Она ответила:
-- Есть, но имеете ли вы талон?
-- Какой талон?
-- По которому получаете хлеб из пекарни.
-- Я не взял с собой.
-- В таком случае хлеба для вас нет.
-- Тогда дайте мне рыбу хотя с картофелем.
Разговор наш слышал сидевший недалеко молодой человек, по-видимому, чиновник. Он предложил мне свой хлебный талон, еще не использованный. Я поблагодарил и взял. Через несколько минут мне подали маленький кусочек холодной рыбы с вареным картофелем и кусок хлеба, только что вынутого из печки и еще дымящегося. Корочки я съел, а мякошь взял с собой. Ведь теперь такой хлеб слаще пряника...
Свободное копирование
