15 ноября. Суббота.
Стоят настоящие морозы. Масса неполадок в помещениях - холодно, перебои со светом, с водой. И еще находимся в привилегированном состоянии. Правда, наше личное устройство стояло на втором месте по сравнению с «генералами» Бах, Гамалея, которые заботились главным образом о себе и близких. Их называли «аристократами». Мне, Зелинскому пришлось добиваться ‹улучшения условий быта›.
В конце концов, мы все же в привилегированном положении по сравнению с «поселком» Боровое, где положение даже семей взятых на войну - и в смысле даже питания - неудовлетворительно. В этом последнем мы совсем привилегированны. Приходится уборщиц и т. д. подкармливать.
Невольно думаешь о ближайшем будущем. Сейчас совершается сдвиг, и, вижу, многим тоже ‹так› кажется - огромного значения. 1) Союз с англосаксонскими государствами - демократиями, в которых в жизнь вошли глубоким образом идеи свободы мысли, свободы веры и формы больших экономических изменений с принципами свободы. 2) В мировом столкновении мы тоталитарное государство - вопреки тем принципам, которые вели нашу революцию и ‹которые› явились причиной нападения ‹на нас фашистской Германии›.
15 ноября, вечер.
Заболел - по-видимому, безнадежно - Михаил Александрович Ильинский[1] ; высокая t°, - говорят, что-то вроде удара. Это - первая жертва на чужбине в нашей среде. Еще на днях он вечером долго сидел у нас, много и интересно рассказывал о своем бегстве из Германии во время прошлой войны. Он всем интересовался, и его большой возраст - 84 года - мало чувствовался. Еще недавно он играл на скрипке…
Холод, и я в первый раз почувствовал ноющие сердечные боли, когда пытаюсь гулять в «большие» морозы - больше 20° С.
Сегодня работал с Аней. Читал Герцена «Былое и думы», научные журналы, Шолохова - «Поднятая целина». Не пошел на лекции Сеченовского института. Старость. Недалеко, но не по силам.