authors

1427
 

events

194041
Registration Forgot your password?
Memuarist » Members » gvidon » Зимовка в Таватуме

Зимовка в Таватуме

15.10.1959 – 30.06.1960
Северо-Эвенский район пос. Таватум, Магаданская, РФ
Примерно так он выглядел

ДАЛЬШЕ НЕКУДА


 В рыбокомбинате со мной решили просто: отправить ещё дальше – на рыбозавод Таватум – сейчас этот поселок значится на Google как нежилой. Он размещался в обильном рыбой месте и давал хорошие результаты в путину, а в остальное время обслуживался коллективом человек в 50. По 5-6 месяцев в году поселок бывает полностью отрезан от мира, если не считать 120 км по сопкам и тайге на собачках с двумя ночевками, так что для поддержания работоспособности механизмов и жизни людей толковый механик нужен был позарез. А где такого возьмешь? Вот меня и послали.

 

Часа четыре в пустынном предзимнем море на плашкоуте с грузом соли. Волны, ветер, брызги. Холодно, но температура явно плюсовая. На мне полуботиночки, легкое пальтецо, какая-то кепчонка на голове. И жена экипирована соответственно – без мехов и утеплений. Настроение бодрое. Тревоги или озабоченности – никакой. Напротив, абсолютная уверенность, что о  нас позаботятся и всё будет хорошо. Хотя никого ни о чем не просили и никаких условий не ставили.

 

Директор  рыбозавода Дмитрий Иванов  – невысокий подвижный шатен, весельчак и заводила (как потом выяснилось) – в  озабоченности. Хотя его по рации предупредили, он несколько озадачен. Пацана прислали, можно ли на него положиться и куда   поселить? Спрашивает, справлюсь ли с трактором ДТ-54  в случае необходимости. Я на АТЗ практиковался и с ним хорошо знаком. Дима повеселел. Можно отпустить тракториста, который давно просился отсюда, и для нас освобождается «коттедж» примерно 4х4 метра с минимумом мебели и посуды. Так было везде: в этих местах люди скарб с собой не таскают. Есть печка, кладовка, окна-двери целые – словом, домик вполне жилой. Так мы начали самостоятельную жизнь. Это был мой первый семейный очаг, откуда я уходил на работу и куда возвращался, а жена провожала меня и встречала улыбкой, тёплым словом и горячим борщом.

ПЕРВАЯ РЫБАЛКА
Рядом речка – рыбная, лососевая – но это в сезон. Утром вижу вдали деревья, украшенные белыми гроздьями: полярные куропатки уже побелели, хотя снега ещё нет. С другой стороны  к поселку прилегает сопка,  у ее подножия останки сейнера. Потом нам рассказали, что лет за пять до нашего прибытия от землетрясения под Японским морем произошло цунами, это память о нём. Людей спасла как раз эта сопка.

 

Прямо напротив нас – Камчатка. До нее не одна сотня километров, но в ясную погоду видны её горные хребты. Как будто парящие невысоко над водой полупрозрачные призраки. В один из первых выходных мужики приглашают на рыбалку. ЗИЛ-151 загружается пустыми мешками – штук 30-40. Оказывается, под рыбу. Вверх по речке, глубина которой сейчас не более 30 см, примерно через 3-4 км омут диаметром 15-20 м. На зимовку туда набивается несметное количество рыбы. Мужики, обходя по краям яму, заводят невод, и общими усилиями мы его еле вытаскиваем. Рыба полусонная, в основном полуметрового размера. Далее остается только наполнить мешки. Это голец, мальма по-местному. Из породы лосося, похожа на хариуса, но не мигрирует, зимует на месте. Относится к вредным породам, т.к. пожирает икру кеты и горбуши, подрывая ее запасы. Разрешено ловить круглогодично без ограничения. Проехали по поселку, сбросив по мешку у каждого дома – всем хватало. Я свою часть добычи после окунания в воду и обвалки в снегу сложил в холодной кладовке поленницей и лакомился ею всю зиму – до апреля. 


Природа здесь была богаче и живописнее, чем в других местах. Объяснялось просто: особый микроклимат. Километрах в шести били горячие ключи, даже купальня примитивная была оборудована. Вода сильно минерализованная, не уверен, что были исследования  её свойств. Со временем здесь построили лагерь ленего отдыха для школьников.

 


В ТРУДОВЫХ БУДНЯХ
Время летело стремительно. Подготовка производства, техники к зиме. Дрова опять же. А главное – имел персональное поручение директора комбината построить за зиму имеющимися силами и подсобными материалами  фригаторный склад для хранения малосольной рыбы и икры. Схема простая: утепленный торфом склад, под потолком трубы, по которым циркулирует охлажденный льдосолевой смесью до минусовых температур рассол. Всё получилось. Хотя расчеты делались буквально «на коленке». Температура держалась на уровне +2°С. Кроме того, строили тёплый гараж на 2 бокса – для автомобиля и трактора. На электростанции установили маленький дизель с генератором на случай аварии и для собственных нужд. Поставили токарно-винторезный станок. Кузница была, так что кое-что мы с бригадой механизаторов уже могли.


С техникой были разные нестандартные ситуации, некоторые из них  пом-ню. Прибегает однажды с выпученными от перепуга  глазами тракторист Миша – появился у нас такой, из освободившихся зеков, спокойный и работящий парень. Оказалось, выхлоп идет частично через заливную горловину радиатора. Ясно, прокладку головки блока пробило. Полдня работы.

Другой раз, это было в сильный мороз,   при запуске обнаружилось, что пускач крутит дизель в обратную сторону. Он двухтактный, и в ВМТ поршень не смог преодолеть нагрузки и пошел обратно.

Однажды произошло более серьезное происшествие: пошёл в разнос вспомогательный дизелёк – всего-то два цилиндра, а шуму наделал – дико по поросячьи взвыл, как мотоцикл на гонках. Погас свет. Собственно, это и было причиной аварии: пропало возбуждение генератора и нагрузка обнулилась. Моторист Семёныч перетрухал и  убежал на улицу. Я наощупь  нашарил и включил рычажки декомпрессора, которые фиксируют клапаны в открытом состоянии. Это устройство позволяло  дизель запускать обычной заводной ручкой. Раскрутишь его как патефон, потом быстренько включаешь клапаны, и он начинает свою песню. Картина  открылась впечатляющая, жаль, что эти детали я не мог отправить на родную кафедру для коллекции. Заглушки в блоке выбило давлением шестеренчатой водяной помпы. Шатуны болтались на шейках вала с люфтом 5 мм – растянулись, но не лопнули шатунные болты. Днища поршней были пробиты клапанами. Движок давно своё отслужил и был списан, мотористы восстановили его по своей инициативе – и вот, такой финал. Семёныч пополнил набор своих «подвигов» ещё одним героическим эпизодом. Как мне рассказывали, капитан судна выгнал его из команды после того, как, будучи на вахте в машинном отделении, он задремал и проворонил команду «Стоп» с мостика. Катер на всем ходу врезался в пирс. Серьезного урона не случилось, но на море такого не прощают. Списали на мою голову.

ОТНОШЕНИЯ С ЛЮДЬМИ
В целом были очень хорошие, но складывались они порой непросто. Вспоминаю такой случай. Просыпаюсь часа в 3 ночи и слышу работу дизеля электростанции. Что-то случилось, такое не полагается. После 12 ночи свет всегда отключался. У радиста был свой мини-движок на бензине. Оделся, пошёл проверить. Вижу – дизель работает, моторист спит. Не стал будить, заглушил и пошел досыпать. Утром около 8 прихожу на станцию, моторист (Виктор Хомутов) медвежьей комплекции хватает, что под руку попадает, и бросается на меня. Отбиваю нападение, в схватку не вступаю.

Потом узнал: ночью катером прибыл директор комбината, и моториста попросили с полчаса повременить с отключением, чтобы поужинать.  А тут я. Подставил как бы беднягу перед начальниками. Но те уже давно спали сами и ничего не заметили. Я никому жаловаться не стал, к мотористу никаких претензий, кроме того, что заснул на вахте, но и об этом знаю только я сам. Как он, бедняга, потом мучился, приносил извинения. В дальнейшем стал моим лучшим другом и помощником, попутно втянув в ряд авантюр.


У нас была мотодори – килевая лодка с дизельком 20 л.с., приличной грузо-подъемности и с хорошими мореходными качествами. На ней ходили на птичьи базары за яйцами. Головокружительные скалы высотой 40-50 м над бушующим морем. Птичьего дерьма полно, кое-где проброшены полусгнившие верёвки. Никого эти яйца особо не интересовали, и в рационе они занимали нулевую позицию, но пропустить такое приключение невозможно. Основную массу птиц составляли кайры, местное наименование – ары. Много стремительных, как молнии, топорков – черных с кавказским горбоносым клювом. И бакланы, бакланы. Считается самой бесполезной и глупой птицей. Идёт прямо на людей, к костру. Мясо несъедобно из-за рыбьего запаха. Яйца баклана тоже несъедобны, их невозможно сварить вкрутую, являются идеальным слабительным. Иногда над новичками подшучивают, угощая их бакланьими яйцами.


На медведя раза три ходили. Видели, стреляли, убежали. Не мы, медведи. От медведя не убежишь. Эти похождения проходили в выходные. Белые ночи, светло. В море на плавающих ледовых полях рёв морзверя стоит круглосуточный, у них брачный сезон. Возвращаясь домой на небольшой быстроходной лодчонке под мотором «Москва», решили сократить путь, и пошли через залив шириной около 20 км напрямую. Когда оказались на максимальном расстоянии от берега – 15-20 км – попали в сильную струю ветра, который как из аэродинамической трубы вырывался из берегового распадка. Волна не успела разыграться, но с крутых барашков ветром срывало водяную пыль, которая залила зажигание и нас промочила до нитки. Короче, нас понесло в открытое море. Виктор бросил всё, схватился за вёсла и начал грести изо всех сил. Тщетно. Берег неотвратимо удалялся, а мы замерзали – температура была около нуля, но с водой и ветром. Догадались плеснуть в ведёрко бензину и поджечь. Появился костерок, у которого можно было отогреть закоченевшие руки. Потом от  безысходности ситуации я начал импровизировать. Открепил мотор, затащил его в шлюпку, оторвал где-то на животе кусок сухой рубашки, протер провода и свечи, разок-другой дернул пусковой шнур. И тут случилось чудо. Мотор затарахтел! Хомутов моментально преобразился, перебрался на корму, не заглушая, воткнул его на место. На средних оборотах, чтобы не залить лодку волнами, попробовал дать ход. Получилось. Минут на пять. Но теперь мы уже знали, что надо делать. Проделав такую процедуру три или четыре раза, выбрались из ветреной полосы. Трудно было поверить, стоял почти полный штиль. Но сзади были видны белые гребни и туман из водно-солевой пыли. Прибыли часа в 4 утра. Молча разошлись поспать, к 8 на работу. Днём помалкивали, хвалиться было нечем. Ситуация до сих пор представляется одной из наиболее критических, пережитых в те годы. Но, увы, не единственной.

БЫЛА КОМСОМОЛЬСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
Человек восемь. Не помню, чтобы мы увлекались проведением собраний, заседаний, работа была иная. На складе нашли бухту вязальной проволоки, которая применялась при упаковке слабосолёной сельди в ящики. Протянули линию вдоль улицы и к Октябрьским праздникам дали в дома радио. Это было событие. О транзисторах тогда ещё и не помышляли.


Потом какую-то самодеятельность организовали. Никогда не забуду позорный факт моей биографии: вылез на сцену читать стихи и позабыл слова. Под Новый год горку для детей соорудили и ёлку в клубе поставили. Словом, жили нормальной полноценной жизнью.

ЖИЗНЬ НЕ ОСТАНОВИТЬ


На Новый год  жена должна была возвращаться в Томск для завершения учёбы. Вопрос не дискутировался: надо. Иначе я поступить не мог. И вот она, снаряженная по всем правилам аборигенов, в кухлянке, валенках, теплой шапке – собрали, что было, чем-то люди помогли – уехала на собачках с надёжным каюром в райцентр и далее. Чтобы через полтора года возвратиться с дипломом специалиста ещё более красивой и желанной. Но до этого времени ещё надо было дожить.


Север себя проявлял вполне реально. Основные продукты питания были сухими: картошка, капуста, лук, яичный порошок. Остальное, кроме рыбы, консервированное. Сколько оно хранилось, пока попадало к нам на стол, никто не знает. Говорили о низком содержании кислорода, о магнитных бурях, об авитаминозе – и о многом другом. Помню состояние дикой слабости и дрожи в коленках после некоторой физической нагрузки, особенно это проявлялось весной. Да и зимой тоже. Однажды пришлось рубить мерзлую древесину. Какую-то дорогу расчищали в таежных зарослях. Замах есть, а руки не держат. Топор вырвался и улетел метров на двадцать. Хорошо, никого на траектории не оказалось.


С началом весны пошла сельдь. Весенняя, нерестовая – с икрой. По-хорошему её надо было бы не тревожить, пусть множится. Но понемногу ловили. Нужда была в стране острая, устанавливали квоту. Тут штука ещё в том, что лов ставными неводами вели местные национальные колхозы, для которых это было традиционное занятие и доход. Прикочевали, поставили палатки, пригнали откуда-то кунгасы – пошла путина. Как оказалось, люди довольно своеоюразные. Слесарь Вася Зайцев, прибывший сюда годом раньше, рассказывал, что, опасаясь божьей кары, они не хотели принять в свой круг своего же товарища-рыбака, который свалился в воду, но был нашими ребятами спасен.  Мол, нарушил волю богов, которые хотели его забрать к себе. Дело решилось вечерним камланием, когда неудачнику сменили имя. А в наш сезон учудили другое. Молодой мужик-эвен из ревности убил жену и стрелял в себя, тяжело ранил. Отправили на самом быстром катере, какой был, в район. Минут через 40 возвращаются с приспущенным флагом. Ясно, на борту покойник. Похоронили несчастных здесь же неподалёку.


Таватумский период длился менее года, уже в июле стало ясно, что хорошей рыбы в этом году здесь не будет. Меня отозвали на комбинат. Я и не возражал, тем более, что по местным масштабам мне тут уже становилось тесновато и скучно.   

 

28.11.2021 в 13:33

Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Idea by Nick Gripishin (rus)
Legal information
Terms of Advertising
We are in socials: