1956 год
Каждую весну в нашем военном городке происходило необыкновенное событие!
Как я уже говорил, большие «офицерские» дома располагались буквой «П», ограждая площадь двора, который весной зарастал густой травой. Около домов росли большие деревья, акации и тополя. Но около нашего дома было три тутовых дерева, которые в России называют шелковицей. Вдоль домов, описывая овал, шла дорога. До 57-го года она была грунтовой, потом её заасфальтировали. А посереди двора находился пожарный бассейн, диаметром примерно восемь метров, с выступающими из земли сантиметров на 60- 70 широкими бортами. И глубиной метров пять. С двух сторон в бассейн спускались лестницы из стальных скоб.
Так вот каждую весну этот бассейн чистили и заливали до самого верха свежей водой.
Это была очень тяжёлая процедура. Сначала из бассейна пожарная машина откачивала застоявшуюся, вонючую воду в сточную канаву за домом. Потом несколько солдат спускались на дно бассейна, счищали с его бортов скользкую грязь, и вёдрами вычерпывали со дна ужасающе воняющую жижу в кузов самосвала. Потом ещё дно смывали водой. Эта процедура занимала не менее двух дней. И только после этого, из пожарного гидранта в бассейн заливалась вода.
И наступало самое весёлое время игр на воде. Вода была под самый край бассейна, и мы пускали разные кораблики, разыгрывая бои на воде.
Мы ещё не умели плавать, но уже отваживались опускаться в бассейн, держась за борт.
И взрослые плавали в бассейне в жаркую пору.
Но постепенно вода испарялась, и уровень её уходил вниз, опускаясь во второй половине лета метра на полтора – два. От пыли и жары она начинала протухать, появлялись в ней личинки и головастики. На поверхности появлялась зелёная тина. В такой воде уже никто не купался.
Когда к осени бассейн высыхал более чем на половину, его доливали снова до краёв, но уже не чистили, поэтому в этой, достаточно грязной воде, взрослые уже не отваживались купаться. Но пацаны старшего возраста плавали потому, что ещё стояла жаркая погода.
Первого мая 1956 года в городе проходила демонстрация трудящихся. Учеников младших классов на неё не взяли. Но в дивизии, на большом асфальтированном плацу, был организован парад. Трибуна была организована из двух грузовиков, придвинутых друг к другу задами и с откинутыми бортами. Там стояли два стола, обрамлённых как и борта грузовиков, кумачом.
Мимо этой трибуны парадным маршем прошли все полки дивизии. Потом на этих грузовиках, как на сцене выступала самодеятельные ансамбли. Были песни, танцы, юмористические выступления.
Помню, что потом семьи офицеров «гуляли». Это значит, сидели уже дома за большими столами с выпивкой и закусками, и отмечали наступивший праздник. А мы, дети, радовались свободе и играли в свои игры во дворе.
День был тёплый. Я набегался, и захотелось воды, а в колонке её не оказалось. Конечно, я знал, где «гуляют» мои родители и прибежал туда к маме с просьбой дать мне воды.
Мама сидела в дальнем конце стола, и я не мог к ней подойти. И ближайшая ко мне тётенька, взяла стоявший на столе гранёный стакан, наполненный наполовину, и дала мне.
Я в запале успел отпить два глотка, когда почувствовал, как у меня загорелось в горле!
Оказалось, что это была водка. Все пили водку из рюмок. И никто не понял, как в стакане оказалась водка. Срочно мне нашли и дали воду, стараясь, чтобы я выпил как можно больше, боясь, что я отравлюсь. Потом стали запихивать в меня разную закуску, чтобы я не сильно опьянел. И мама отвела меня домой и уложила в постель. Она наказала, чтобы я лежал, а ещё лучше, заснул.
Но когда мама ушла, я поднялся и пошёл на улицу. И лестница, и земля подо мной качались. Солнце казалось ослепительным, и мне было весело.
Я снова пошёл на плац, где ещё продолжался концерт. Там мне встретились мои друзья, и мы отправились в кинозал сотого полка. Там начинался фильм про Чапаева.
В кино я заснул, и проспал большую часть фильма. Но к вечеру я уже протрезвел.
Так неожиданно произошло моё знакомство с водкой.
* * *
А второго мая я начал учиться кататься на двухколёсном велосипеде…
Но для того, чтобы вы поняли значимость этого события, надо вернуться назад, на несколько лет.
Это было весной 1954 года. Мои сверстники ходили в детский сад. И моей маме тоже предложили отвести меня туда. Мама, как всегда жалея меня, сказала, что я никогда не останусь без неё в незнакомом месте, с незнакомыми людьми.
Я очень любил свою маму, и её авторитет был для меня абсолютен. Если мама сказала, что я не захочу в садик, то я это и сказал.
И все же маму уговорили привести меня в садиковскую группу поиграть до обеда, вдруг я привыкну и захочу остаться.
Я с опаской пошёл в группу, но, неожиданно, мне всё понравилось. Я запомнил большой железный паровоз с вагоном и большую деревянную машину, которые сразу привлекли моё внимание, и я не заметил, как мама ушла. Я с удовольствием катался на велосипеде. Это был маленькиё трёх колёсный велосипед, у которого педали были прямо на переднем колесе. И когда я давил на правую педаль, велосипед ехал направо, а когда на левую, то налево. У меня никак не получалось ехать в нужном направлении, и всё же я получал удовольствие.
Но, подошло время обеда, пришла мама, и меня спросили, останусь ли я? Я вспомнил, что говорила мама и, хотя мне всё понравилось, я отказался ходить в садик.
Позже я вспоминал тот велосипед и просил маму купить мне такой. В те времена такая игрушка была не часто в магазине, но мне было обещано, что купят при случае.
Однажды, я с бабушкой поехал в город из военного городка. Ездили туда на автобусе, через мост над Курой. Бабушке нужно было получить зарплату в больнице, где она работала фельдшером – акушеркой. Пока она ходила в больницу, я стоял на улице. Я помню, что рядом с больницей был Дом пионеров, из двора которого в тот день выезжал грузовик, собранный пионерами из нескольких, со свалки. У него был очень длинный кузов, и он с трудом выворачивал из арочного проезда. Меня удивили колёса, которые, казалось, были из камер, без покрышек, они были без привычных протекторов, но теперь я думаю, что это были б/у, авиационные колёса. Грузовик рычал, елозил туда – сюда, но не мог вписаться в поворот и упирался в разделительный газон.
В это время вышла бабушка и предложила купить мне подарок. Я мечтал о велосипеде и сказал ей об этом.
Мы зашли в Универмаг, где был отдел детских игрушек, но там не нашли велосипеда. Потом я, расстроенный, шёл по улице и, вдруг, увидел маленький велосипед в стеклянной витрине. Это оказался комиссионный магазин. Мы вошли, и там были два велосипеда, для совсем маленьких детей, но рядом стоял детский педальный автомобиль. И это так возбудило во мне желание, что бабушка уже готова была купить его. Он стоил 200 рублей.
Это были совсем не маленькие деньги. Мы долго решались на покупку, но остановило только то, что дотащить его до дому, а потом спускать на улицу и поднимать его на третий этаж домой было для меня непосильной задачей, да и держать его в квартире было невозможно. Я ещё долго вспоминал его. До тех пор, пока отец не привёз откуда-то новый велосипед. Кажется из командировки в Тбилиси.
Он был трансформером, как теперь говорят, его можно было переделывать из трёхколёсного в двухколёсный. Я так любил на нём кататься, что однажды заигрался и забыл пойти в школу. Мама нашла меня на территории дивизии, когда уроки уже начинались. Мы бежали домой, а потом я побежал в школу. Я так торопился, что на половине пути споткнулся и упал, ударившись бровью в выступающий из земли камень. Было очень больно. Но самое ужасное было то, что у меня бровь начала надуваться и торчала так, что я видел её как козырёк над глазом. И я вернулся домой.
Хорошо, что дома была бабушка. Она обработала рану и перевязала меня.
Я не хотел идти в таком виде в школу, но мама взяла меня за руку и повела в класс.
В школе была перемена. Я стоял перед учительницей опустив голову, мне было стыдно за опоздание и свой вид, а мама объясняла, почему я опоздал.
К моей радости и душевному облегчению, учительница не поругала меня, а выговорила моей маме.
- И зачем вы заставили его придти? У него, наверное, голова болит. Пусть посидит дома пару дней, пока всё не пройдёт.
- Так он же отстанет в учёбе?
- Ничего страшного, позанимайтесь с ним дома. Я вам дам задание.
Долго я ездил на трёх колёсах, но потом я уговорил отца переделать велосипед и помочь мне научиться ездить на двух колёсном варианте.
И вот вечером первого мая отец разобрал велосипед и собрал его вновь двух колёсным.
А утром, когда еще не сошла роса, мы вышли во двор, и я начал учиться. Сначала отец держал меня постоянно сзади за сиденье. Потом начал изредка отпускать. К обеду я проезжал уже несколько метров самостоятельно. После обеда я снова учился и, вскоре, меня уже не надо было придерживать, я ездил сам, хотя и не очень уверенно, не умел ещё поворачивать. Это событие запечатлено на одной из фотографий, где я стою с велосипедом между родителями. Редкий случай, что бы отец занимался мною, но это был один из таких дней.
Теперь этот год отмечен в истории, как год XX-го съезда Коммунистической партии, где Никита Хрущёв развенчал культ личности Сталина.
«Был культ – была и Личность!» - сказал Георгий Жуков, - и он был прав!
А тогда все взрослые испытали шок и растерянность.
А для нас мало что изменилось…
