Итак, в воспоминаниях попытаюсь лавировать между ненужной мстительностью и жалостью и снисходительностью к падшим….
ПРОЕКТЫ
1. Система измерения температуры обмотки тороидального поля (ОТП) термоядерной установки Т-10М
Задачу нам ставил и в командировку посылал Наум Абрамович Моносзон - тогда начальник научно-исследовательского расчетно-конструкторского отделения НИРКО «Б», профессор, д.т.н. Шел 1978 год, плюс-минус год…
Ездили и работали мы вдвоем с Валерием Мымриковым. Необходимость такой работы возникла после аварии на установке (пробой изоляции, перегрев обмотки). Жили мы в гостинице ИАЭ (за кинотеатром, на площади Курчатова) вместе с покойным ныне Львом Казариновым. С Мымриковым мы работали в одном отделе много лет, почти до самого конца, а со Львом мы много лет любезно раскланивались и вспоминали эту поездку, пока тот неожиданно не умер. А потом, много позже, умер и Мымриков…
Суть работы состояла в разработке измерителя температуры, почему–то 3-х канального, с исполнительным устройством, который бы обнаруживал перегрев обмотки и давал команду на отключение тока из установки (как говорили: «на выведение тока»).
Мы сделали измеритель на основе термопар. Три канала, трансформаторная гальваническая развязка в каждом, селекторы помех (называли это хитро: «детекторы антисовпадений»). В лаборатории включили - работает, и поехали… Привезли на установку. Туда же не пробьешься, допуск, очередь. В то время Т-10М являлась крупнейшей термоядерной установкой в СССР, и работы велись непрерывно. Народу было много, отовсюду, институтская гостиница была переполнена. Нам выделили время на подготовку и на сам эксперимент. И тут я понял, что это не СМУ-171, где за тебя, настройщика, 1000 раз уже подумали и, в принципе, все будет работать, что бы ни было. А здесь, мы все правильно сделали, по книжкам, и … не работает, вернее, работает наоборот - устройство формирует защитную команду тогда, когда еще оператор только собирается потушить сигарету перед началом эксперимента. Короче, уже на начальном этапе вскрылась абсолютная помехонезащищенность нашего изделия. Оно и понятно, тогда еще я не владел теорией и практикой помехозащищенности, борьбы с помехами общего вида, емкостной связью и многими другими хитростями.
Но здесь более интересно другое. Поставленную задачу было невозможно выполнить даже и с помехозащищенными измерениями, т.к. доступа к обмотке не было. Предполагалось же измерять температуру обмотки, т.е. проводника! Ну, кто бы это позволил двум молодым, неизвестным сотрудникам вскрывать изоляцию, нарушать конструкцию крупнейшей термоядерной установки. Это было невозможно в принципе, и Моносзон это, конечно же, понимал, посылая нас. Он решал свою задачу – послать народ, показать возможность... Но и для меня польза от поездки все-таки была. Я впервые увидел «термояд», понял, что не все так просто, познакомился с новыми людьми, ну, и в Москве впервые побывал….
Стало ясно, что здесь нужно отвечать и за идею, чего в СМУ не было.
