Чёрные годы - 31

 В октябре 1918 г. западный фронт немцев, наших бывших врагов, а в то время уже союзников и покровителей, затрещал по всем швам. Вместе с тем наступила революционная буря внутри Германии. Вспыхнули в разных ее городах рабочие и матросские бунты. Германский народ явно надорвался в неравной, более чем четырехлетней, борьбе. 9 ноября Вильгельм II отрекся от престола, власть перешла к временному правительству, которое и заключило перемирие на самых тяжких для Германии условиях: Германия выдавала союзникам всю свою тяжелую артиллерию, весь подводный флот, лучшую часть своих транспортных средств и в две недели обязывалась очистить Бельгию и северную Францию, оставляя там в руках победителей все свои колоссальные военные склады. Когда эти условия были приняты, генералиссимус Фош, командовавший всеми сухопутными силами Антанты, отдал приказание о прекращении военных действий. 11-го ноября н.ст. в 11 часов утра перемирие вошло в силу, и на всех фронтах смолк наконец грохот пушек. Великая война кончилась. /.../

 В число условий заключенного перемирия входило очищение австро-германцами всех занятых ими во время войны чужих территорий, в том числе и Украины. Немцы, действительно, начали вскоре из нее эвакуироваться. Но вставал вопрос: кто же будет теперь поддерживать порядок на Украине? Власть гетмана как немецкого ставленника сразу пошатнулась и вскоре окончательно пала. Скоропадский бежал за границу. Тогда опять восстановилась ненадежная, шаткая власть Рады и всплыл как вождь народной Украины Петлюра. На короткое время петлюровцы захватили власть повсеместно в Украине. В Харькове и Харьковщине распоряжался петлюровский полковник Балбачан. Но за время немецкой оккупации украинское правительство не сумело сорганизовать своей самостоятельной военной силы: их войска были по-прежнему малочисленны и носили какой-то "опереточный" характер. Ясно было, что эти войска не смогут удержать натиска с севера изголодавшихся большевиков-москалей, которым Украина с ее хлебом, сахаром, углем и скотом была теперь еще более нужна, чем раньше немцам. А немцам теперь не было никакого расчета охранять украинские границы, и большевики там и сям стали просачиваться сквозь них. Зловещие слухи об этом скоро распространились по Харькову. В воображении нашем опять воскресли выселения, уплотнения, реквизиции, убийства, аресты, грабежи, работа чрезвычайки (ЧЕКи) и проч. Правда, в то же время передавались слухи, будто французы и англичане готовят десант с Черного моря, чтобы оккупировать временно Украину с юга. Действительно, кое-где показались англо-французские суда у русских берегов, кое-где представителями этих держав в России сказаны были речи, обещающие спасение; в Одессе даже на самом деле высадился значительный французский десант. Легковерные головы передавали, что уже видели английские и французские отряды в Синельниково, в Лозовой, в Мерефе[1]... А тем временем просачивание большевиков с севера продолжалось. Слабые украинские части явно не в состоянии были их задержать. Это были уже не слухи, а факты.

 Тогда, опасаясь новых насилий, издевательств и грабежей, мы решили на время (пока не придут союзники) удалить из Харькова, по крайней мере, наших женщин: Надю и Наташу -- и вместе с ними отослать кое-что наиболее ценное из нашего имущества. Они поспешно собрались, взяли с собою лучшее из одежды, а также все серебро и отправились в Новочеркасск к Зубриловым[2], надеясь у них переждать эти, как мы все тогда предполагали, несколько недель тяжелого переходного времени. Миша, я, Витя и Сережа, провожая их, прощались с ними ненадолго.