Троицк оказался не городом, а самой настоящей деревней. Улицы немощеные, тротуары деревянные, грязь повсюду непроходимая. В городе два кино и драматическая труппа. Цирк большой, образцово построенный. Сборы с самого открытия очень слабые, и на лучшее рассчитывать было трудно. Труппа же большая. В Троицке нам также пришлось пережить все прелести работы в провинциальных цирках. Дирекция артистам жалованья не платила, а выдавала по три-пять рублей через три-четыре дня, чтобы сам артист и его семья не умерли с голода. Играл цирк через день. Перспектив на улучшение дел никаких. Немудрено поэтому, что артисты стали потихоньку разъезжаться, получая от Стрепетова векселя и немного денег на дорогу. Отец тоже начал переписываться с разными цирками, подыскивая себе работу, но вести приходили самые неутешительные. Сборы повсюду были неважные, и директора ангажировали артистов с большой осторожностью. В то время по всей России работало до шестидесяти известных цирков и почти столько же неизвестных. В конце книги дан перечень цирков тех лет.
Положение цирковых артистов почти всюду, кроме столиц, оставалось тяжелым. Были директоры, которые хотели платить и не могли, но большинство таких, которые могли платить и не хотели. Такое отношение входило в систему, и много горя приходилось переживать в связи с этим циркачам-артистам. Не только работай, но еще и думай о том, как получить жалованье. В маленьких цирках бывали иногда такие случаи. Влезет артист под купол цирка на трапецию и оттуда заявляет публике, что он два дия уже ничего не ел, так как жалованье ему дирекция не выплачивает. Говорил, что если ему наверх не подадут следуемую ему сумму, то он бросится с высоты цирка вниз головой, так как больше ему делать нечего. В цирке поднимались волнение, шум, крики и брань по адресу администрации. На веревочке артисту подавали деньги, он проделывал свой номер, спускался вниз и, конечно, сейчас же старался (на таким отчаянным способом полученные деньги) уехать из этого города в другой город, где был цирк.
26 октября в цирк явился оренбургский губернатор Сухомлинов, ревизующий свою губернию. Дирекция стала просить у него разрешения на "подарки", но он наотрез отказал.
А сборы становились все хуже и хуже. Не помогли и бенефисы. Артисты буквально разбегались. Бежали так, как бегут крысы с обреченного на гибель корабля.
12 ноября отец записывает: "Бедняга Мюльберг, уезжая, оставил свою жену, не имея возможности взять для нее билета. Это после пятилетней службы у Стрепетова, имея за Стрепетовым около четырех тысяч задолженности".
Стрепетов и его управляющий уехали, чтобы найти город, где бы продолжать работу. Наконец, от них пришла телеграмма, что они покончили с Уфой и ремонтируют там цирк.
В троицком цирке в это время началась борьба. Первое время сборов она не делала, но когда начал выступать борец Хаджи Мухан, в цирк стали приходить татары и киргизы, и сборы значительно возросли.
Хаджи Мухан был не кто иной, как борец Муханура, работавший в чемпионате Луриха на амплуа комика. У нас в Троицке он перешел на амплуа героя. Он был мусульманин, от его имени зависели сборы, и потому он сразу из Мухануры превратился в Хаджи Мухана и из комика в героя. Он, конечно, клал всех, это приводило мусульман в восторг, и они после борьбы собирали ему в шапку деньги. К его бенефису в цирк киргизы и татары приехали на своих лошадях чуть ли не за пять часов до начала представления и расположились вокруг цирка табором. Программу почти не смотрели. Когда вышел Хаджи Мухан, цирк сотрясался от рукоплесканий. Сначала он работал с гарями и гнул железо. Уже после этого номера ему на арену вынесли подарки: халаты, деньги, лошадь и двух живых баранов. После борьбы богачи Яушев и Валеев подарили ему дом, расположенный на окраине города, и с домом вместе жену.
Цирк в Троицке играл через день, и потому у нас было много свободного времени. В городе начался сезон маскарадов. Я и друг мой Володя Эйжен ходили на эти маскарады. На одном из маскарадов я получил за костюм первый приз.
Отец записывает: "30 ноября 1913 года Митя произвел сенсацию на маскараде в ресторане "Биржевка", нарядившись в сарафан и кокошник. На кокошнике вышито "Россия". В руках вместо ребенка четверть водки и на фартуке написано: "кормилица и поилица России мадам Монополька". Появление его в зале вызвало несмолкаемую бурю аплодисментов. Единогласно всей залой первый приз - серебряный сервиз - присужден Мите".
К концу борьбы от Стрепетова получена была телеграмма, что 6 декабря в Уфе назначено открытие цирка. Мы очень обрадовались, что нас выделяют для Уфы. Отец твердо решил получить от Стрепетова весь долг (свыше трехсот пятидесяти рублей) и бежать от него.
Свободное копирование
