ГЛАВА III
Опять на родине. Встреча клоуна Сергея Альперова с матерью. Блудный сын. Выступление в Лопатинском саду. Адольф – «Огненное солнце». Цирк Труцци. Клоун Жан Борисов. Цирковая семья Труцци. Призыв. Гельсингфорс. Военная служба. Село «Медведь». Петербург. Цирк Чинизелли. Билли Гайден. Поиски цирка Труцци.
Отойдя от вокзала в Смоленске, отец не знал, где искать родных. Адреса он не помнил. Снять комнату не мог, так как у него не было паспорта. Как найти старую квартиру, идя от вокзала, не знал. Тогда он решил добраться до базара и там попытаться найти или дядю-пекаря или тот дом, где они когда-то жили. Он нанял извозчика.
Присхали на базар. Там раньше помещалась пекарня дяди. Отец осмотрелся и спрашивает:
- А где же пекарня, которая была в этом доме раньше?
- Три года назад владелец переехал на главную улицу и открыл там большую кондитерскую и пекарню, - ответил извозчик.
- Жаль, а в этой пекарне был замечательный пеклеванный хлеб.
- Давайте я отвезу вас на главную улицу, - сказал извозчик, - а не то, тут на базаре торгует сестра того пекаря, у нее пеклеванный хлеб, пожалуй, еще лучше будет.
У отца моего забилось сердце, он понял, что его мать жива.
- Где хлебный ряд? - опросил он, волнуясь, и побежал, толкая прохожих, туда, куда ему указал извозчик.
Обогнув одну из палаток, он увидел мать за деревянным рундуком. Она смотрела куда-то в сторону. Он собрал силы и крикнул: "мама!.."
Она повернулась, поглядела на него пристально, встала, шатаясъ, и бросилась к нему. Отец разрыдался.
Вокруг вернувшегося неожиданно сына и рыдающей матери собралась толпа, Мать то плакала, то смеялась,. то принималась обнимать своего Сережу. Она была, как безумная. Встала, вдруг схватила хлеб с прилавка и деньги из ящика и стала швырять их в толпу, крича: "Берите все!.. все берите!.. и хлеб, и деньги.... ничего мне теперь не надо... сын мой жив, ко мне вернулся, сын мой Сережа!"
Прибежавшие на крики мотери с толкучки босяки подбирали хлеб и деньги, хватали их из ее рук. Вступились соседки-торговки, прогнали босяков, подобрали булки и пеклеванники и уговорили мать вести сына домой.
Через некоторое время в комнату вбежал дед. Был он в своих неизменных валенках. Увидел сына, затрясся весь, хотел поцеловать, потом: отскочил от него, выпрямился и проговорил, задыхаясь:
- Нет, Сережка, проси раньше прощения! Проси прощения. Сколько я из-за тебя ночей не спал! Становись на колени - проси прощения, блудный сын.
- Брось, как тебе не стыдно! - крикнула бабка.
- Слышать ничего не хочу, - вопил дед, - пусть просит прощения.
Отец мой встал на колени, поклонился отцу и матери в ноги и разрыдался. Дед тоже заплакал, расцеловал сына и пробормотал: "бог простит... бог простит..." Он долго рассматривал сына, его часы, жетон, прищелкивал языком и говорил: "Ай да Сережка! Ай да Сережка!"
Свободное копирование
