Клоун Макс был любимцем публики. Метод и приемы его работы были очень интересны.
Макс знал, чем и как сразу захватить публику. На арену он выходил всегда или с плачем или со смехом. Отец говорил, что он за всю свою жизнь не встречал клоуна, который бы умел так заразительно смеяться, как Макс.
"Шпрехом" [шпрех-шталмейстер ведет всю разговорную часть представления] во время номеров Макса был сам директор цирка Тюрин. Клоун звал его "хозяином", а директор величал клоуна "Иван Ивановичем". Диалог строился на путанице. Выносили клоуну в подарок ходули, - он благодарил за дули. Директор объяснял, как надо пользоваться ходулями, и Макс изображал человека, первый раз ходящего на ходулях. Спотыкался, падал, бегал через весь манеж под хохот всего цирка, пугая сидящую в первых рядах публику. Затем музыка начинала играть "камаринского"; директор предлагал Максу станцовать за бутылку коньяку. И неуклюжий человек внезапно превращался в изумительно ловкого плясуна, проделывающего на ходулях такие замысловатые антраша, такие трудные па, какие впору только самому отменному танцору.
Пораженная публика награждала его аплодисментами, от которых дрожало здание цирка.
После танца директору подавали коньяк. Директор предупреждал Макса, что коньяк действует на ноги; Макс выпивал его, провозглашая тосты. Затем изображал на ходулях пьяного, спотыкался падал. Директор гнал его с арены, угрожая ему сторожем, городовым, урядником, наконец - тещей. Теща производила такое впечатление, что пьяный вскакивал и убегал.
Макс в каждом своем выступлении обнаруживал какое-нибудь мастерство. Он, например, прекрасно исполнял танец на обыкновенной лопате. Проделывал, становясь на нее обеими ногами, самые замысловатые па. У него был номер с павлиньим пером. Он выдувал его из длинной деревянной трубки, оно поднималось высоко в воздух, Макс ловил его кончиком носа и балансировал. Перед публикой был ловкий жонглер.
Основным приемом его работы был прием контраста. Выходил он с плачем и почти непосредственно переходил на смех. Или, как описано, начинал с того, что изображал неуклюжего, неловкого человека и вдруг сразу перерождался в мастера.
Этот прием очень доходчив. На западе он применяется также на эстраде в малых формах. Им пользуются и классики-драматурги.
В номере с пером, чтобы рассмешить публику, Макс сначала втягивал перо в себя, изображал, что проглотил его, вытаскивал перо с комическими жестами из штанов и только потом выдувал, ловил и необычайно ловко им балансировал.
Любопытно отметить, что на таком же методе контраста была основана работа непревзойденного мастера буффонно-клоунского искусства музыкального клоуна Грока, известного Европе и Америке [Клоун Грок был прекрасный музыкант-виртуоз. Для проведения своего номера он приглашал настоящих профессионалов-музыкантов. Сначала выступали они, затем он делал вид, что первый раз держит инструмент в руках. Рассматривал скрипку, спрашивал, что делать со смычком, скрипку прижимал подбородком, а платок клал с другой стороны. Или садился на стул и заставлял униформу тащить рояль к нему через всю арену. Когда же вдруг начинал играть, то оказывался мастером. Он был прекрасным пианистом и очень хорошим скрипачом. Профессионалы-артисты, выступавшие с ним, обычно бывали слабее его]. Оба клоуна никогда друг друга не видали, и оба остановились на приеме, наиболее действующем на зрителей.
У Фюрера не было ни одного артиста, равного Максу, да и программа его представлений была не слишком разнообразна: вольтиж на лошади, человек-змея, "пирамида", клоун, шпагоглотатель, дрессированная лошадь - были обычными номерами. Брат Фюрера был наездник.
Исполнялся у Фюрера очень трудный, исчезнувший впоследствии номер: хождение по слабо натянутой проволоке. Отец рассказывал, что артист ходил, лежал, стоял на коленях и проделывал ряд эволюций на висевшей полукольцом проволоке. Выступал у него также "человек со стальной челюстью". Этого номера мне никогда не приходилось видеть. Исполнитель его зубами перекидывал стулья через себя назад, зубами же поднимал десять поставленных друг на друга стульев, а в конце номера поднимал стул с сидевшим на нем человеком. Кончалось представление пантомимой "Мельники" или "Сапожники".
Труппа Фюрера состояла из его семьи, нескольких учеников и трех-четырех наемных артистов.
