VII
Дворы и дома
Дворы в нашей старой Руси были очень просторны. Это видно уже из того, что для предохранения от пожаров приказывали варить кушанье и печь хлебы далеко от жилых строений в городах. В старину, при великих князьях, в Москве были дворы, принадлежащие князьям, до того огромные, что делились как уделы и даже два князя владели одним двором. В завещании Иоанна III о дворах, данном им своим детям, говорится о том, что в них заводили торги, и о разных судных делах, касавшихся живущих в этих дворах: это указывает на обширность и населенность таких дворов. В XVII веке царская усадьба в Измайлове простиралась на четыре десятины[1]. В Александровской слободе конюшенный двор занимал более девяти десятин. Велики были дворы архиереев и монастырские подворья в городах и посадах; например, в Хлынове двор владыки имел 85 саженей в длину, поперек в переднем конце — 44, в заднем — 54 сажени, да сверх того отведен был двор для его церковных детей боярских в 61 сажень в длину и 12 в ширину. Торговый двор Печенгского монастыря в Вологде имел в длину 60 саженей, а поперек — 8. Иногда дворы посадских, если в посаде было много места, простирались до 50 и 60 саженей в длину. Как велики бывали в Москве дворы бояр и знатных особ, можно видеть из следующих примеров XVII века: боярский двор в длину — 37 саженей и поперек в одном конце — переднем — 9, а в заднем — 33 сажени; другой двор (стольника) в длину 25,5 саженей, поперек в одном конце — 19,5 саженей, а в другом — 12. При сдаче земли под постройки загородных домов считалось достаточным на двор 20 саженей в длину, а 10 в ширину. Встречались примеры усадеб гораздо меньшего пространства, как-то: 14 саженей в длину, а поперек — в одном конце 13, а в другом 10. В посадах обыкновенная средняя величина усадеб была от 10 до 20 саженей в длину; встречались даже и менее, например, 7 саженей в длину и 3 сажени поперек. Вообще форма дворов была неправильная, и поперечник не только не равнялся длине, но в переднем конце был иной меры, чем в заднем. Всего чаще он подходил к равной мере с длиною собственно в городах, где ограниченность пространства не дозволяла слишком широко располагаться.
Дворы по возможности старались располагать на возвышенных местах для безопасности от полой воды и зимних сугробов. Такое правило наблюдалось в селах и деревнях при постройке усадеб владельцев. Кругом дворы огораживались забором, иногда острым тыном или заметом[2]. Обыкновенно эта городьба была деревянная, но в XVII веке иные делали каменные или кирпичные ограды, иногда там, где на дворе вся постройка была деревянная. Так, в Москве были усадьбы с деревянными постройками и каменными оградами. Точно так же в царском имении, в Измайловском селе, хотя постройка была деревянная, но ограда каменная со сводообразными жильями внутри для прислуги и для хозяйственных принадлежностей. Домовитый хозяин старался оградить свою усадьбу так, чтобы через нее никакое животное не пролезло и чтоб от соседей не могли приходить слуги к его слугам. В ограду вело двое и трое (иногда более: пять и семь) ворот, и между ними одни были главные, имевшие у русских некоторого рода символическое значение. Они украшались с особенною заботливостью и делались крытыми, а иногда в виде отдельного проездного строения с надстроенными наверху башенками; сами створки украшались разными изображениями, как-то: орлов, оленей, цветов и тому подобное. Издревле существовал обычай над главными воротами городов надстраивать часовни и даже церкви: так было, между прочим, в старинном Киеве, где над Золотыми воротами была сооружена церковь Благовещения. Сообразно этому обычаю главные входы в двор получали некоторого рода священное значение; над воротами зажиточных частных людей почти всегда ставили образа в киотах. Ни в день, ни в ночь ворота не оставляли отворенными; днем они были только приперты, а ночью заперты на замок, и тогда по двору спускали с цепи собак. У самих ворот строилась караульная избушка, называемая воротнею.
В самой Москве в XVI веке большинство зданий были деревянными, и во всей столице едва можно было насчитать одну восьмую часть каменных; и те занимаемы были преимущественно кладовыми, а не жильем: никто не почитал каменных зданий удобнее деревянных для жилья. При Михаиле Федоровиче начал распространяться вкус на каменные постройки. Алексей Михайлович его поддерживал. При царском дворе существовали так называемые палатных и городовых дел мастера, резчики каменных дел, не только иностранцы, но и русские, украшавшие Москву зданиями. Зажиточные люди стали строить каменные дома, или палатки, но все-таки сохраняли старинное убеждение, что в деревянных домах жить здоровее, иностранцы, посещавшие Россию, с этим соглашались. Уже по смерти царя Алексея в 1681 году приказано было в Кремле, в Китай-городе и Белом городе строить исключительно одни каменные строения и для этого выдавали из Приказа Большого дворца хозяевам на постройку кирпич по полтора рубля за тысячу с рассрочкою на десять лет, а тем, которые не имели средств сооружать каменные постройки, приказано делать вокруг дворов по крайней мере каменные ограды. Это была первая обязательная мера о каменных постройках в России.
Форма домов была четвероугольная. Деревянные дома делались из сосновых, иногда же из дубовых цельных брусьев. Складывали брусья с большим уменьем, по замечаниям иностранцев, так плотно, что не оставалось ни малейшей скважины для прохода воздуха, и притом не употребляя в целом доме ни одного гвоздя, но скрепляли брусья, положенные один сверх другого, посредством зубцов в нижнем и зарубок или выемок в верхнем, так что зубцы вставлялись в зарубки или выемки. Целые толстые брусья плотно держались между собою, а для теплоты обивали их еще мхом; мох клали также по створкам дверей и окон. Это называлось строить избу во мху; а если продавалась изба, не обитая мхом, такая изба называлась не избою, а срубом.
