Как раз в период, когда велись вышеупомянутые переговоры между генералами Валлениусом и Кутеповым и строились планы будущих действий, ко мне явился неизвестный мне молодой человек по фамилии Бугаев.
Отрекомендовавшись убеждённым противником большевиков, он просил меня содействовать переходу его в Советский Союз для ведения там антибольшевистской работы среди населения. В благодарность за оказанную помощь он обещал давать сведения, могущие быть интересными Финскому Генеральному штабу.
Я выразил недоумение, почему он обратился с этой просьбой ко мне, незнакомому ему человеку. Он ответил, что обратился ко мне, так как знал, что я работаю в Генеральном штабе; сведения об этом, а также совет обратиться ко мне получил от лица, имярек такое-то. Должен сказать, что названное им лицо я знал довольно хорошо, но больших симпатий к нему не имел, доверия он во мне не возбуждал. Поэтому я ответил примерно так: в Генеральном штабе я работаю в отделе прессы и отчасти в архиве; к переброскам агентуры в Советский Союз никакого отношения не имею и даже полагаю, что Штаб вообще сам этим не занимается, предоставляя подобную работу своим резидентам на границе; поэтому я считаю, что г. Бугаеву лучше всего искать дорогу к ним.
К этому я добавил, что, по моим представлениям, вести антибольшевистскую пропаганду непосредственно в Советском Союзе невозможно и бессмысленно. Невозможно в силу бдительности органов ГПУ, бессмысленно — потому, что население лучше, чем пришедший из-за границы человек, знает, как ему плохо живётся, и может привести ему, Бугаеву, значительно больше вопиющих примеров из жизни советских людей, чем может дать он сам. Если же г. Бугаев, прибавил я, собирается идти в Россию по поручению какой-либо русской антисоветской организации, то он должен учесть, что, по моему опыту, все эти организации и в центре и на периферии насыщены провокаторами и агентами ГПУ.
Бугаев мне ответил, что он ни с какой русской организацией связей не имеет, наоборот, именно бездеятельность, по его мнению, этих организаций и побуждает его самого взяться за дело. При этом он заверил, что хорошо подготовлен, опасности не боится и не думает, что ему в Советском Союзе может угрожать неожиданность «поленом по голове». В Ленинграде у него есть родня и на первое время он сможет там устроиться.
Эти разговоры сильно пахли провокацией, и я категорически отказался помочь ему в его просьбе, сославшись на отсутствие у меня к тому каких-либо возможностей.
