authors

1427
 

events

194062
Registration Forgot your password?
Memuarist » Members » Ekaterina_Sushkova » М. Ю. Лермонтов и Е. А. Сушкова - 2

М. Ю. Лермонтов и Е. А. Сушкова - 2

02.03.1812
Москва, Московская, Россия

2

 Однако Лермонтов не только делал романы, -- вопреки своей юношеской браваде, он их и писал .

 Страницы "Княгини Лиговской", фрагменты большого повествовательного полотна, оборванного ссылкою поэта на Кавказ и использованного впоследствии для "Героя нашего времени", свидетельствуют о том, что уже в 1836 году история с Е. А. Сушковой дала материал для одного из важнейших сюжетных узлов романа, почти все персонажи которого представляли собою откровенные сколки с живых лиц, участников той же светской эпопеи.

 "Полтора года тому назад -- читаем мы в третьей главе "Княгини Лиговской" -- Печорин был еще в свете человек довольно новый: ему надобно было, чтоб поддержать себя, приобрести то, что некоторые называют светскою известностью, т. е. прослыть человеком, который может делать зло, когда ему вздумается; несколько времени он напрасно искал себе пьедестала, вставши на который он бы мог заставить толпу взглянуть на себя; сделаться любовником известной красавицы было бы слишком трудно для начинающего, а скомпрометировать девушку молодую и невинную он бы не решился, и потому он избрал своим орудием Лизавету Николаевну, которая не была ни то, ни другое. Как быть? В нашем бедном обществе фраза: он погубил столько-то репутаций -- значит почти: он выиграл столько-то сражений".

 Если эта сюжетная интродукция даже в деталях своего словесного оформления совпадала с известным признанием Лермонтова о его мнимом увлечении Е. А. Сушковой, то неудивительно, что в "Княгине Лиговской" мы находим и замечательный по сходству своему с его живым прототипом портрет Елизаветы Николаевны Негуровой[1], и почти документально точную светскую ее биографию, не отличающуюся даже в мелочах от известной ныне подлинной исповеди Е. А. Сушковой[2], и всю историю ее петербургских встреч с поэтом (Печорин -- романа), от первой мазурки на балу до самого финала их отношений, искусно ускоряемого анонимным письмом[3].



[1] "Лизавета Николаевна была не дурна, -- и очень интересна: бледность и худоба интересны... потому что француженки бледны, а англичанки худощавы... Она была в тех летах, когда еще волочиться за нею было не совестно, а влюбляться в нее стало трудно, когда какой нибудь ветреный или беспечный франт не почитает уже за грех уверять шутя в глубокой страсти, чтобы после, так, для смеху, скомпрометировать девушку в глазах подруг ее, думая придать себе более весу" и пр. ("М. Ю. Лермонтов. Полное собр. соч.". Гиз. 1926. стр. 400).

[2] "Когда ей исполнилось 13 лет, взяли учителя по билетам; в год она кончила курс Французского языка... и началось ее светское воспитание. В комнате ее стоял рояль, но никто не слыхал, чтоб она играла... танцовать она выучилась на детских балах... романы она начала читать как только перестала учить склады... 15 лет ее стали вывозить, выдавая за 17 летнюю, и до 25 лет условный этот возраст не изменялся... При первом вступлении Лизаветы Николаевны на паркет гостиных у нее нашлись поклонники... это все были люди всегда аплодирующие новому водевилю, скачущие слушать новую певицу, читающие только новые книги. Их заменили другие: эти волочились за нею, чтоб возбудить ревность в остывающей любовнице или чтоб кольнуть самолюбие жестокой красоты -- после этих явился третий род обожателей: люди, которые влюблялись от нечего делать, чтоб приятно провести вечер, ибо Лизавета Николаевна приобрела навык светского разговора, и была очень любезна, несколько насмешлива, несколько мечтательна... Некоторые из этих волокит влюбились не на шутку и требовали ее руки: но ей хотелось попробовать лестную роль непреклонной, и к тому же они все были прескушные, им отказали. Один с отчаяния долго был болен, другие скоро утешились, между тем, время шло: она сделалась опытной и бойкой девою: смотрела на всех в лорнет, обращалась очень смело, не краснела от двусмысленной речи или взора -- и вокруг нее стали увиваться розовые юноши, пробующие свои силы в словесной перестрелке и посвящавшие ей первые свои опыты страстного красноречия, -- увы, на этих было еще меньше надежды, чем на всех прежних; она с досадою и вместе с тайным удовольствием убивала их надежды, останавливала едкой насмешкой разливы красноречия -- и вскоре они уверились, что она непобедимая и чудная женщина; вздыхающий рой разлетелся в разные стороны. (Ор. cit., стр. 400).

[3] "Письмо было написано приметно искаженным почерком, как будто боялись, что самые буквы изменят тайне. Вместо подписи имени внизу рисовалась какая то египетская каракула, очень похожая на пятна, видимые в луне, которым многие простолюдины придают какое то символическое значение. Вот письмо от слова до слова: "Милостивая Государыня! Вы меня не знаете, я вас знаю: мы встречаемся часто, история вашей жизни также мне знакома, как моя записная книжка, а вы моего имени никогда не слыхали. Я принимаю в вас участие именно потому, что вы никогда на меня не обращали внимания, и притом я нынче очень доволен собою и намерен сделать доброе дело: мне известно, что Печорин вам нравится, что вы всячески думаете снова возжечь в нем чувства, которые ему никогда не снились, он с ними пошутил, -- он недостоин вас: он любит другую, все ваши старания послужат только к вашей гибели, свет и так указывает на вас пальцами, скоро он совсем от вас отворотится. Никакая личная выгода не заставила меня подавать вам такие неосторожные и смелые советы. И чтобы вы более убедились в моем бескорыстии, то я клянусь вам, что вы никогда не узнаете моего имени, вследствие чего остаюсь ваш покорнейший слуга Каракула". ("Полн. собр. соч. М. Ю. Лермонтова". 1926 г., стр. 402).

25.06.2021 в 15:40

Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Idea by Nick Gripishin (rus)
Legal information
Terms of Advertising
We are in socials: