В конце декабря зять Гаврило поехал со мной в Питер на своих лошадях для покупки для Ростова сахару и деревянного масла. На пути в праздничный день прилучилось нам быть в обители преподобного Мартирия, что "в Зеленецком болоте". Мы пошли к обедне. Соборная церковь стояла одиноко, как и колокольня; между соборной церковью и настоятельскою кельею была каменная теплая церковь, куда мы и пришли помолиться; там казначей монастыря узнал моего зятя, у которого он каждую Тихвинскую ярмарку покупал для этой обители рыбу. Он пригласил нас к настоятелю; настоятель был седовласый старец и самых преклонных лет. Подан был чай и закуска, за которой настоятель вел с зятем моим продолжительную речь и затем коснулся деда моего Дмитрия Иванова Артынова и рассказал следующее: настоятель был тогда еще малолетком, в мои годы, сын одного причетника и круглый сирота, без отца и матери; Артынов тогда управлял на монастырском огороде. В одно время напали на эту обитель местные раскольники, которые разграбили ее и всех монахов из нее выгнали, а иконы святые раскололи и сожгли; не нашли одной только местной иконы, а это была икона Тихвинской Богоматери, на которой была серебряная риза; подозрение их пало на огородника Артынова; изуверы, схватив его, сперва содержали в заключении, принуждали его перейти в их веру, и за упорство его они стали его мучить (то настоятель видел в слуховое окно, будучи спрятан под кровлею настоятельской кельи); крики его были слышны по всему монастырю; ему ломали руки и ноги (Артынов кончил жизнь в Угодичах с искривленной ногой, на которую хромал, и с выломленной рукой,"которою он не владел). Раскольники замучили бы его до смерти, если бы его в то время не избавила военная команда, спешно посланная взять бунтовщиков. Но они взять себя не допустили, а сожгли себя заживо в одной монастырской деревянной келье, обложив ее прежде хворостом. Артынова еще не совсем здорового увез в Ростов сосед его по местожительству. Более настоятель об Артынове ничего не знал.
Мать моя сказывала мне, что хворого ее свекра Дмитрия Иванова привез крестьянин села Угодич Михайло Ильин Галкин; в это время свекор привез большую икону Тихвинской Богоматери, много более оригинала чудотворной иконы, что в Тихвинском монастыре, и приложил ее в свою приходскую Николаевскую церковь, где она и в настоящее время находится местною, в трапезе церкви у левого клироса; в современной этому 1767 года церковной описи об ней сказано: "Образ Пресвятыя Богородицы Тихвинския в киоте столярной; на Богоматери риза серебряная, венец с сиянием, на Спасителе без сияния, цата большая серебряная, чеканная в позолоте, на Богоматери возглавие, борок и убрус большой низаны жемчугом заправским с каменьями и вставками простыми". К этой иконе в продолжение ровно ста лет каждогодно на св. Пасху, один раз в год, становилась Артыновыми в 10 фунтов восковая свеча: от деда, отца и матери моей и меня; ныне жертва эта, к великому моему прискорбию, по стесненным моим обстоятельствам, но не чувству, прекратилась, но не безнадежно.
Хромой и безрукий Артынов после этого разводил огороды в городе Тихвине, в Тихвинском монастыре, куда он переселил своих детей: Михайла и Якова Артыновых из города Петрозаводска, где они до того времени промышляли тоже огородами, а сам Дмитрий Артынов в компании с крестьянином села Угодич, Иваном Ивановым Никоновым стал торговать в городе Уральске, где Никонов во время Емельки Пугачева был поставщиком фуража при экспедиции генерал-майора Василья Алексеевича Карра, родного брата помещицы села Угодич, княгини Екатерины Алексеевны Голицыной.
Но довольно о моем предке Дмитрии Иванове Артынове.
Свободное копирование
