Исповедь моей жизни - 128

***

 За это время со мной произошло одно забавное приключение у Рошфора. Он как-то раз пригласил завтракать Захер-Мазоха и меня с Митчи. У него мы застали герцога Таллейрана-Перигор, владельца "Intransigeant" и троих детей Оливье Пэн, воспитывавшихся за счет Рошфора, которых он пригласил ради Митчи.

 Незадолго до того, как мы сели за стол, в комнату пошла молодая женщина, которую Рошфор представил нам и которую я приняла, не расслышав ее имени, за его дочь, бывшую замужем за женевским художником и часто приезжавшую к своему отцу в Париж. Я тем более могла думать, что это была его дочь, что он обращался к ней на ты, а также потому, что на ней был капот и красные туфли -- подробность, обратившая на себя мое внимание, но которая, конечно, допустима и для жены артиста. Через несколько дней после этого завтрака Рошфор был в "Фигаро" и рассказывал Арману, что Захер-Мазох со своей любовницей завтракали у него. Арман насторожился:

 -- С любовницей? Да ведь это была его жена!

 Рошфор опешил:

 -- Жена! Значит, они здесь вместе. Боже мой, какую я глупость сделал! Послушайте, Сэн-Сэр, вы должны мне помочь выйти из затруднительного положения. Я послал приглашение господину Захер-Мазоху и "госпоже", убежденный, что он приехал в Париж с любовницей... Я сказал себе, что моя любовница не хуже его... что они отлично могут позавтракать вместе... Видите, как я попал впросак...

 Я часто потом обедала у Рошфора, но больше никогда не видела дамы в красных туфлях.

 Рошфор познакомил Захер-Мазоха со многими полезными людьми. Это было смутное время буланжизма. Рошфор, с жаром взявший сторону красивого генерала, повез к нему Захер-Мазоха.

 Когда Захер-Мазох вернулся от него, я думала, что он сошел с ума. Мне кажется, сам Наполеон I на вершине своей славы не мог бы внушить ему большего восторга и уважения. К этому надо еще прибавить его любовь ко всему военному или носящему мундир. Он был очарован. Буланже был героем, которому стоило только протянуть руку, чтобы вернуть Франции потерянные провинции; пусть какая-нибудь страна попробует теперь воевать с Францией, она ее живо разнесет!

 Приходилось предоставлять ему говорить: малейшее противоречие раздражало его.

 Рошфор жил в небольшом отеле на бульваре Ротенгуар, с невеселым садиком, заключенным между высокими домами, куда никогда не заглядывал луч солнца; но это был все же сад, и Митчи часто отправлялся туда играть с детьми Оливье Пэн.

 Рошфор разделял любовь Захер-Мазоха к кошкам; у него были превосходные экземпляры, между прочим, кошечка, которая готовилась быть матерью. Так как Митчи очень восхищался ею, то Рошфор однажды сказал ему:

 -- У нее скоро будут маленькие. Если ты будешь послушным, то получишь одного.

 С каким нетерпением ждали у нас этого "маленького".

 В один прекрасный день у наших дверей остановился экипаж, и Рошфор выскочил из него.

 -- Где Митчи? -- воскликнул он, открывая дверь. -- Я привез ему кошечку.

 И он вытащил из кармана пальто прехорошенького котенка.

 Жюль Ферри был тогда министром, и поэтому Рошфор каждый день отделывал его всячески в своих статьях. Из презрения к министру он дал кошке, принимая во внимание ее пол, имя Жюль, и Митчи должен был дать слово не называть ее иначе. Каждое воскресенье ребенок должен был отправляться к Рошфору и давать ему отчет о здоровье Жюля.