***
В интересах детей надо было подумать, как привести наши дела в порядок. Я отправилась к адвокату г. Брода и просила его заняться моими делами. Он сделал это с охотой, и в нем я нашла искреннего и горячего защитника. Он виделся с Захер-Мазохом, который признал свою вину, обещал все и не исполнил ничего.
Мне пришлось переехать из большой квартиры, за которую мы не платили.
Как только Саша поправился, я переехала с детьми в квартиру с садом в Белиц-Эренфельд.
Я надеялась, что мое пламенное желание наконец осуществится: я избавлюсь от мужа и сохраню детей.
Меня вывели из этого заблуждения самым жестоким образом.
В одно утро, когда я принимала холодную ванну, что обыкновенно делала в эти часы, оба мальчика играли в саду.
Вдруг я слышу подъехавшую к дверям карету.
Думая, что Арман прислал ко мне кого-нибудь с поручением, я заглянула через щели прикрытых ставень. Вижу, как секретарь моего мужа, стоящий в саду, передает Сашу через забор отцу, затем сам перелезает через него и все трое уезжают в экипаже.
Ноги подкосились у меня, и я почувствовала, что ослабеваю.
Но я не допустила того, чтобы упасть в обморок, -- мне нужны были силы, чтобы действовать как можно скорее.
Женщина, у которой я нанимала квартиру, наверное, была в сговоре с моим мужем; без этого он не мог выбрать именно тот час, когда я принимала ванну.
Но когда она услыхала мой безумный крик и увидела меня лежащей на полу, парализованной от ужаса, мне кажется, она пожалела о своем содействии в этом похищении. Она помогла мне одеться, и я отправилась к адвокату.
Когда я хотела рассказать ему все, что произошло, вместо слов у меня нашлись только слезы...
Я узнала, что он ничего не может сделать для меня, так как не существует закона, позволяющего кому бы то ни было из родителей удержать у себя детей без вмешательства суда и процесса.
Но если возможно для матери какое-нибудь утешение в подобном положении, то я нашла его в горячем сочувствии моего адвоката.
Больше всего меня угнетало вполне определенное сознание, что ребенок навсегда потерян для меня.
Захер-Мазох уже не раз отнимал его и возвращал мне; казалось бы, я могла надеяться, что он и на этот раз поступит так же, а между тем, ни один луч надежды не озарил моего горя; если б я видела моего второго ребенка в гробу, я была бы не более чем уверена, что потеряла его навеки.
Бессознательно, без всякой мысли, точно мои ноги пытались помимо моей воли, я направилась на квартиру Армана.
Но и у него я не нашла ни успокоения, ни помощи. Правда, я видела его слезы жалости и слышала слова надежды и утешения, но моя душа, требовавшая ребенка, не воспринимала ничего другого; передо мной стояла стена, и мир казался возможным для меня только в могиле.
Тогда он снова возбудил во мне энергию, угасшую от страха и горя, выразив предположение, что Захер-Мазох из желания мучить меня похитит и Митчи.
В отчаянии от потери одного ребенка, я совершенно забыла о том, который был при мне.
Мы поспешно бросились в Белиц-Эренфельд, подгоняемые страхом не застать уже и Митчи.
Он был еще там. Мы отнесли все его вещи в экипаж, и Арман, желавший оставить его у себя, увез его с собой в Лейпциг.
Свободное копирование
