***
В эту зиму наши бедствия, казалось, не будут иметь конца.
Император сократил моему мужу восемь дней заключения на четыре. Захер-Мазох не желал подчиниться и этому. Одна только мысль об этом приводила его в состояние безумия.
Прежде всего надо было узнать, согласится ли Венгрия, в случае требования, выдать его Австрии. Мне пришлось лично поехать к министру юстиции за справками. Меня приняли очень любезно, и я изложила свое дело. Министр улыбнулся и заявил, что Захер-Мазоху лучше всего было бы подчиниться наказанию, потому что такого рода страдания только увеличивают престиж политиков и литераторов. К тому же таким арестантам предоставляют всевозможный комфорт. Затем он стал серьезнее и прибавил, что в случае требования выдачи -- вещь маловероятная -- он не имеет права отказать; впрочем, он убежден, что Захер-Мазох будет заранее предупрежден и может спокойно покинуть Венгрию, если будет упорствовать в своем решении не сидеть эти четыре дня.
Таким образом, Леопольду, в сущности, нечего было бояться, но тем не менее ответ министра страшно расстроил его.
Эти четыре дня в перспективе ужасали его. Был только один способ избежать их: это покинуть Австро-Венгрию, уехать за границу!
У него явился совершенно готовый план, как достать необходимые деньги: стоило мне только написать Бруно Бауеру в Тисновицы -- ведь он был влюблен в меня -- и просить его дать нам взаймы 500 фл., которые Захер-Мазох вернет ему тотчас по получении денег за свой первый большой роман.
Я написала письмо, и со следующей же почтой из Тисновиц были получены деньги.
Несколько дней спустя мы покинули Будапешт.
Свободное копирование
