Тридцатые годы - 1

Тридцатые годы

Итак, после Африки пришла очередь Ближнего Востока. Оссендовский путешествует по Сирии, Месопотамии, Палестине. Он посещает израильские поселения и одним из первых замечает опасность положения израильского государства, соседствующего с арабами. Приглашенный принять участие в заседании комитета «Pro Palestina», он весьма сдержанно высказывается о целесообразности интенсивной поддержки эмиграции населения в Палестину. Он предупреждает, что это может грозить конфликтом на мировом уровне.

15 июля 1929 года он получил диплом Custodia Franciscalis Святой земли с порядковым номером 13760 и подписью Аврелия Борковского. Литературным плодом вояжа на Ближний Восток стала книга «Угасающие огни».

Исчерпав, как казалось, все шансы организовать очередное путешествие в экзотические страны, Оссендовский решил схитрить. До нас дошло одно короткое благодарственное письмо от 21 сентября 1932 года, написанное по-французски. В нем говорится о трех высланных «моему дорогому профессору» книгах, одну из которых «Japan, an pictorial interpretation» отправитель просит вернуть после прочтения. Отправителем являлась сотрудница какого-то японского дипломатического учреждения в Западной Европе М. Хирата. Пачка листков, вырванных из записной книжки, была вложена в обыкновенный конверт без адреса, на котором было помечено «Jap». На этих листочках карандашом было набросано письмо… министру Японии. Характер письма не вызывает никаких сомнений. Представляясь человеком, отлично ориентирующимся в «важных событиях, происходящих на Дальнем Востоке», автор письма ясно дает понять, что он не разделяет мнения европейской прессы, защищающей «несчастный» Китай и атакующей Японию за ее «империализм».

С 1931 года Япония оккупировала Манчьжурию и, не обращая внимания на все более острые протесты Лиги Наций, установила в ней протекторат. В 1934 году была провозглашена империя Манджоу-Го, во главе которой стал император Пу И I, потомок последней маньчжурской династии, отстраненной от власти революцией Сунь Ят-Сена. Именно об этом императоре Бертолуччи снял фильм, получивший несколько «Оскаров». Оссендовский предлагает японцам поместить в европейской и американской прессе серию публикаций о ситуации на Дальнем Востоке, если он будет иметь возможность познакомиться с ней на месте. Он выражает готовность выехать безотлагательно и отмечает, что будет нетрудно определить, при каких условиях это может наступить. Не наступило. Ни на одном из континентов в прессе не появилось серии статей, поддерживающих миссию на Дальнем Востоке. Неизвестно почему Токио не принял предложения профинансировать вояж поляка на Дальний Восток. Может быть, больше доверяли журналистам из стран Муссолини и Гитлера?

Документы лондонского Record Office, рассекреченные спустя 50 лет, свидетельствуют о том, что личностью Оссендовского интересовались британские дипломатические представительства в тех частях света, где он бывал. Наибольшее количество рапортов выслал Франк Сэвери, многолетний консул и резидент английской разведки в Варшаве, знавший писателя лично. Консул располагал разнообразной информацией относительно его контактов с определенными службами Японии, США и Франции, конкурентами Великобритании в «большой игре» за обладание стратегическими пунктами на Дальнем Востоке и в Юго-Восточной Азии.

Пропагандистскую деятельность в защиту Японии, ограниченную только аудиторией соотечественников, Оссендовский начал с лекции «Проблема Дальнего Востока». Кроме того, он проявил желание выступить в роли докладчика, разъезжая по провинциальным глубинкам. Осенью он посещает Млаву, Брест, Петрокув Трибунальский и Радом. Он говорит о «тайне Дальнего Востока», делится со слушателями впечатлениями от путешествия в Палестину, Сирию и Ирак, читает цикл лекций «Под знаком креста и звезды Соломона».

Роберт Ренар переписывался с Антонием Оссендовским на протяжении нескольких лет. Он перевел на французский язык несколько десятков его книг. Со временем их знакомство переросло в дружбу. Уже после смерти писателя Ренар дал объявление в газете, разыскивая наследников авторских прав Оссендовского.

В переписке с Робертом появляется фамилия некоего де Кухарского, интересующегося выплатой Оссендовскому авторского гонорара за фильм «Орлица». Эта экзотическая повесть из жизни гуралей[1] имела захватывающую фабулу: нападение сахарских разбойников, красивая и чувственная героиня, которая хотела сохранить верность мужу, но не смогла устоять перед соблазном…

Множественные комментарии, пояснения и примечания должны были показать, что автор основательно познакомился с источниками, из области как естествознания, так и истории и этнографии. Анджей Ставар, достаточно жестко рецензируя «Орлицу» на страницах «Литературных известий» («Wiadomosci Literackie»), писал, что Оссендовский, которого обвинили в фантазировании при описании своих путешествий, впал в другую крайность: «подробное документирование своих рассказов». Критикам никогда не угодишь. Однако построенная таким образом «Орлица» стала превосходным материалом для написания сценария к фильму.

«Орлицу» решил поставить французский режиссер польского происхождения Жан де Кухарский.

Жан де Кухарский писал письма на гербовой бумаге:

«Париж. 18.06.1932 г.

Глубокоуважаемый, дорогой и любимый г-н профессор! В связи со смертью Бетти Аман возникли некоторые трудности с завершением съемок „Орлицы“ и началом работы над „Белирой“ и „Соколом“. Прошу Вас, будьте спокойны! Перед Вами борющийся со всеми трудностями и не сломленный ими солдат! Да, мне очень жаль этой молодой жизни и таланта, но я не могу, однако, избавиться от мысли, что это именно Аман стала виновницей незавершенной работы над „Орлицей“, принеся нам бесчисленные трудности. <…> 15 июня мы начинаем снимать внутренние сцены „Орлицы“, в то же время мы сможем подписать с Вами контракт на дальнейшие съемки…».

Дела, связанные с трудностями, какие угрожали экранизации «Сына Белиры» и «Сокола пустыни», обсуждал помощник режиссера, который достаточно часто бывал в Варшаве. Оссендовский предлагал на место трагически погибшей Аман польскую актрису Гружиньскую. Киностудия Cine-Sonore International собиралась поручить эту роль Гине Манес или Зуз Вернон. Вскоре, правда, Кухарский сообщает, что «известие о смерти Аман было лишь отвратительным трюком саморекламы», за что Аман была выдворена из Союза немецких актеров.

Стараясь загладить плохое впечатление, Кухарский клянется, что «Орлица» будет велйким фильмом. Однако постоянно появлялись все новые трудности. Кухарский посылал в Варшаву одно за другим письма со все более уклончивыми объяснениями. Оссендовский настаивал на скорейшей экранизации на значительный гонорар за авторские права.

Нарастающий экономический кризис заставил писателя испытать большие трудности с добыванием необходимых средств, которые позволяли бы ему жить так, как он привык. Он все еще платил достаточно высокие алименты (450 злотых ежемесячно) своей первой жене. Пытаясь удержаться на плаву, он был готов даже сменить профессию. Сохранившийся с тех лет рекламный буклет гласит: «Под научным руководством путешественника с мировой известностью и писателя Ф.А. Оссендовского польское туристическое бюро „Орбис“ организует экскурсии по Беловежской Пуще». Двухдневная экскурсия по местам обитания зубров, включающая железнодорожный проезд туда и обратно, посещение музея, экскурсию по Национальному парку и питание, стоила 80 злотых, что составляло половину средней заработной платы. «Орбис» предлагал свои услуги людям достаточно зажиточным.

Другой рекламный листок приглашал на экскурсию в «Польскую Ривьеру в Румынию» также под личным руководством Оссендовского. «Орбис» выплачивал проводнику 50 % чистого заработка, полученного с экскурсий. С присущим ему размахом Оссендовский запланировал 17 маршрутов. В его планы входила также «экспедиция в духе Кука»: через моря, горы, степи и пустыни — к сердцу Африки.

Интересная идея. Автор проекта сам прошел весь этот маршрут. Он был опытным путешественником, способным выйти из любой затруднительной ситуации. Он умел и имел о чем рассказать, обладал огромным запасом знаний по истории, географии и этнографии тех земель, по которым собирался водить туристов. Он знал несколько языков, был охотником и мог анекдотами развеселить любую компанию. Идеальный проводник для любой экскурсии. Удивляет, однако, упоминание о танках, на которых должны были передвигаться участники. Видимо, речь шла о танкетках, броня которых предохраняла бы участников сафари от пуль местных воинов. Не исключено, что, имея знакомства в кругах французской колониальной администрации и среди высшего военного руководства армии, оккупировавшей Алжир, Оссендовский был в состоянии обеспечить участников путешествия и танкетками. Но, к сожалению, Оссендовский так и не стал польским Куком. Наверняка он сам отдавал себе отчет в невозможности реализации проекта путешествия на бронемашинах. В это же время он предлагал свои услуги Леонарду Кликсу, директору Франкополя, а в апреле 1932 года он послал письмо в Буэнос-Айрес, аргентинской миллионерше польского происхождения госпоже де Рокка.

«Дело, по которому я к Вам обращаюсь, очень конфиденциальное, и оно, мне кажется, должно заинтересовать Вас как пламенную польскую патриотку, поскольку оно может повлиять на подъем и укрепление значения и симпатии в этой стране к нашей родине.

Аргентина не обладает собственными выдающимися литераторами и исследователями страны, о чем можно судить по литературным обозрениям, где нельзя найти произведений, дающих точную информацию о стране, ее истории, эволюции государственно-экономического развития, характере отдельных частей республики, роли знаменитых аргентинских семей, изучающих в той или иной области свое государство, обычаи его народа и культуру.

Поскольку почти все мои сочинения переводятся на многие европейские языки, мои книги и статьи-фельетоны нашли бы свое отражение в европейской и американской прессе, что послужило бы хорошей пропагандой Аргентины и кругов, стоящих во главе государства. Эта пропаганда была бы очень продуктивной по той причине, что исходила бы из творений писателя иностранного происхождения, имеющего мировую известность.

Одновременно я мог бы пополнять аргентинскую литературу рассказами, романами и статьями, популяризуя Польшу в этой части света и те идеи, от которых зависит мир на земле, борцом за который я повсеместно признан и о чем свидетельствуют мои крупнейшие произведения „Пять минут до полуночи“, „Ленин“, „Искры из-под молота“, „Сын Белиры“ и т. д.

Я теоретически знаю французский, английский, русский, испанский языки и быстро освоил бы их практически, а для этого я мог бы найти для себя секретаря, который восполнил бы эти недостатки, сотрудничая со мной, как я делал в Индии, будучи корреспондентом в „Corriere della Sera“. Я совершил также поездки, которые поставили меня в ряд крупнейших путешественников. Я побывал и проводил исследования по всей России, Сибири, Маньчжурии, Монголии, на Северном Тибете, Китае, Корее, Японии, на Северо-Ледовитом океане, Беринговом море, Аляске, Канаде, США, на Тихом океане, в Индии, Индонезии, Персии, Месопотамии, Сирии, Палестине, Турции, на Балканах, не говоря уже о всей Европе.

Итак, я бы хотел надолго приехать в Аргентину. Я намереваюсь совмещать зарабатывание денег в Аргентине с общественной работой для польского издательства, устраивая отчеты, назначая регулярные доклады, посещая все центры польской колонизации и освещая все эти вопросы в польской прессе.

<…> Я должен иметь гарантированный гонорар в размере 50 ООО долларов или равнозначную сумму в аргентинской валюте. <..> За эту сумму я готов предоставить:

a) фельетоны об Аргентине в польской и европейской прессе;

b) популярные художественные произведения, основанные на точных научных данных об Аргентине, народе и его жизни, эти книги появятся на нескольких европейских языках;

c) книги-романы о самых древних, наиболее заслуженных аргентинских семьях, которые связаны с историей страны, ее общественным подъемом и развитием. Эти семейные монографии будут основаны на документах и традициях;

d) моя жена займется изучением музыкальной культуры Аргентины и ее пропагандой в Европе; она выступит в ряде концертов и может прочитать лекции по скрипичной игре в общественных музыкальных школах.

Если же Вы, многоуважаемая госпожа, заинтересуетесь моим предложением, то сможете использовать свои связи в правительственных кругах или найти состоятельных людей, которые, заинтересовавшись возможностью иметь книгу о своей родине в виде исторического романа, могли бы собрать необходимую сумму. <…> Подобное предложение я имел в 1927 году от Венесуэлы, но тогда я не смог выехать по семейным обстоятельствам и состоянию здоровья. Особенно бескорыстно мы будем проводить общественную работу среди поляков в Аргентине. Я буду очень искренен с Вами. Мы с женой чувствуем, что полны сил и вдохновения, и хотим иметь такой достаток (по польским меркам), чтобы наконец работать у себя на родине, не гонясь за заработком. Мы уже были в такой ситуации, когда, заработав хорошую сумму денег на книгах „Звери, люди, боги“ и „Человек и тайна в Азии“ в США, мы думали, что будем обеспечены на всю жизнь и сможем полностью отдаться общественной работе. Однако, объятые патриотизмом, поместили все свои сбережения в банк и потеряли все до последнего, как это было уже с нами в России, откуда мы бежали после революции, лишенные всего, спасая только свою жизнь и жизни близких нам людей».

К письму Оссендовский приложил коробку с книгами, содержащую свыше десятка переводов его сочинений на испанский язык. В этом письме проявилась склонность господина Оссендовского коверкать и выставлять в выгодном свете отдельные фрагменты своей биографии. Будучи уже 10 лет женатым на другой женщине, он вспоминает о первой жене, вместе с которой он убегал из охваченной пожаром революции России. Гонорар за книгу «По землям людей, зверей и богов» он истратил на экспедиции в Африку, хотя, кто знает, может, он действительно положил часть капитала в банк. Однако это очень сомнительно, так как два месяца спустя он направляет письмо другой миллионерше польского происхождения, вдове американского фабриканта, Ирене Варден, чтобы получить ее покровительство над работой под условным названием «История Польши в духе Киплинга» («Historia Polski а la Kipling»). В письме он также сообщает, что «бандиты ворвались в его дом и забрали драгоценности, а также деньги на общую сумму 40 ООО злотых». Похоже, что переписка с состоятельными женщинами по всему миру была односторонней и быстро закончилась, так как не давала никакого результата. В Аргентину Оссендовский так и не поехал.