Восточный базар

Восточный базар

Четырнадцать месяцев очень тяжёлой командировки я провёл в африканской пустыне Сахара. Очень трудной и по условиям пребывания, и по задачам, стоявшим перед нами. Но часто приходилось ездить в Каир по служебным делам, и при каждой вылазке в столицу я старался осмотреть что–либо из древних достопримечательностей Египта. Знал, что вторично в таком «раю исторических чудес» больше не окажусь. А от сослуживцев узнал, что к командиру одного из арабских авиакрыльев прикомандирован советником мой однополчанин Олег. Уважал я его, и встретиться с ним хотелось (не виделись несколько лет), но каждый раз в номере гостиницы заставал только жену Алю, которая, конечно, знала и меня, и мою семью. Кроме как обменяться приветами, у нас с ним ничего не получалось. И было досадно, что не мог повидать этого однополчанина с подвижными чертами лица, богатой мимикой, послушать его набитую юмором речь, увидеть выразительную жестикуляцию.

И вот уже близко к ожидаемому мной сроку возвращения на родину я застал его в Каире. Радость встречи, обмен семейными и служебными новостями плавно перешли в разговор о моём скором возвращении домой. Аля спрашивает: «Подарки приготовили?»

– Да, и мальчишкам, и жене сувениры.

– А материал на платья?

– Да не умею я выбирать и не знаю чего и сколько нужно.

Олег:

– Поехали на тряпичный базар. Он близко. Только сделаем так: мы пойдём по рядам, вы мне показывайте, что нравится, но ничего не покупайте. Цену буду спрашивать сам. А пойдём обратно – всё купим.

Машина под домом. Несколько минут езды и мы – на улице, вдоль которой в два ряда сидят арабы с товаром. Это и есть один из тряпичных базаров. И мы пошли по торговым рядам, разглядывая материи.

Нужно заметить, что, будучи советником арабского командира, то есть, ежедневно общаясь с местными лётчиками, Олег бегло, не запинаясь, говорил на их языке. Особенно на бытовые темы.

Я: «Олег, вот этот материал…

Мой друг подходит к продавцу, неторопливо рассматривает рулон материи, затем спрашивает: «Почём метр?» Араб называет цену. Тут Олег резко меняется: подносит у самому носу сверх жадного продавца свой громадный кулак, свёрнутый в красивейшую дулю, и торчащим из неё длинным большим пальцем водит возле самого носа вверх – вниз, вверх – вниз: «Видел? А это не хочешь?» Я вздрогнул от неожиданности – «Будет скандал!» Но арабы (и этот торговец, и хозяева другого товара, и наблюдавшие посторонние) дружно хохотали. Олег, сразу потерявший интерес к продавцу, повернулся и пошёл дальше вдоль рядов, никак не реагируя на призывы продавца «Мистер! Мистер!» Так, с дулями мы прошли оба ряда, вызывая общий смех.

Постояли, поговорили.

– А теперь пошли брать!

Мы – к тем же продавцам. И на вопрос «Почём метр?» они называли цену в два, в три раза меньшую. Ей Богу, не вру! Встречали со смехом, отмеряли с радостью.

Ранее, вспоминая Фрунзе (теперь Бишкек) я уже восторгался восточным базаром, а сегодняшний мой рассказ дополняет ещё одну замечательную его черту – восточный базар любит, понимает и ценит юмор.