21 августа.
Послал в редакцию подвал „В небе Украины“ - о воздушной войне на Харьковском направлении.
22 августа.
На нашем фронте - тишина. На Харьковском и Брянском направлениях наступление застопорилось. Идем там вперед по 6-8 км. в день. Харьков все еще у немцев. А числа 12-го нач. ПУ Воронежского фронта генерал-майор Шатилов, узнав, что я на следующий день собираюсь ехать под Харьков, сказал мне: смотрите, не опоздайте!
Газетчиков на нашем фронте осталось совсем мало. Известинцы Кригер и Трошкин уехали в Москву, краснозвездинцы Олендер и Буковский перебрались на Воронежский, а Андрей Платонов - в Москву, ТАССовец Липавский уехал на Степной, корреспондент Информбюро Пономарев - в Москве. Весь Голливуд распался…
Живем мы на окраине деревни Большая Михайловка. Я, Макаренко и Коршунов занимаем хатку у бездетной старушки Тимофеевны. Она бедна, как церковная крыса, не имеет даже огорода, из живности - коза. В нашем распоряжении комнатка, шириной в 4 шага, длиной в 6 шагов. Спим на полу, на соломе, вдвоем с Яшей (вот уж полтора месяца мы спим с ним вместе, либо на одной койке, либо рядом на полу). Стоит холодная пронзительная погода, резкий ветер. Несколько дней было сплошь облачно, сегодня раздуло, но по-осеннему холодно.
Любопытен разговор газетчиков, когда они возвращаются из частей. Речь идет не о боях, не о бомбежках, а либо в выпивках (также, как и все воспоминания), либо о деталях машин: конических, планетарных, сцеплении, трамблерах - где их достать и какие они подлые. Ну - прямо шофера!
Полковник Кац во 2-ой воздушной армии рассказал мне драматическую историю У него там в авиачасти был брат, отлично дрался, награжден. Не видел его с начала войны. Приехал - оказывается за неделю до этого убит. Выясняется: получил он письмо, что его жена (внучка Мичурина) изменяет ему в Мичуринске. Командир дал самолет. Туда. Дома нет. К соседям. Обрадовались, выпили. Часиков в 12 идет. Отворяет, растеряна. Он в другую комнату. На кровати - человек, военный, раздетый. Он выстрелил в воздух, тот выхватил из-под подушки пистолет. В живот. Через несколько часов похоронили.
Как много людей, судьба которых неизвестна. В очень многих семьях, где мы останавливались, хозяйки говорили, что от мужей, либо сыновей, уже год, а то и два - нет ни слуха, ни духа. Но все надеются.
Очень хорошо сказал хозяйка нашей хаты в с. Боброва на Воронежском фронте (Курская обл.) Ракитянского района - звали ее Ефимья:
- Все не придут, но все ждут.
Свободное копирование
