12 мая.
Получено известие, что погиб Коля Маркевич. Месяц назад он был у меня. С увлечением и свойственной ему иронией рассказывал о своих планах работы в авиадесантных частях. Давно я его знаю - это один из газетных могикан. Работать он начал в „Комсомолке“ еще, кажется, при Тарасе Кострове. Он был в числе славной
„комсомольской“ гвардии: М. Ризенфельд, Коля Том (Кабанов), Анатолий Тругманов, Константин Исаев, Юрий Корольков и др. Затем был в „Известиях“, а года три-четыре назад вернулся в „Комсомолку“. Много ездил, облазил всю страну, хорошо знал наш восток, Среднюю Азию. Вместе с ним я был в Армении на 20-тилетии, в Баку. С первого дня войны - он на фронте. До последнего времени был на Волховском. Там его наградили медалью „За отвагу“, а за эвакуацию танка с поля боя и участие в атаке - представили к ордену. Звание - капитан.
Сейчас он (в начале мая) возвращался из тыла Западного фронта на самолете „Дуглас“. Как рассказал мне зам. редактора „КП“ Любимов, светлое время суток застало их в полете. Самолет подбил „мессер“. Тем не менее летчик дотянул до своей территории. Сел в поле, но при посадке вмазал в дерево. Взрыв, пожар, все погибли. Хоронили обугленные тела.
Такая обида и так это тяжело!
Почти одновременно пришла весть о гибели выездной редакции „КП“, посланной во главе с Меньшиковым на Украину к партизанам. Три раза они вылетали на „Дугласе“ в тыл. Но каждый раз возвращались, т. к. условные сигналы в месте посадки не соответствовали полностью условиям (то вместо 5 костров было 4, то еще что-нибудь). И вот вылетели в четвертый раз два самолета: на одном люди, на другом - техника, бумага и проч. Пришли на место Все в порядке. Начали кружить, глядя на посадочное поле, приноравливаться. И вот, во время второго круга, „Дуглас“ на высоте 200 м. нежданно взорвался. Все погибли. Второй сел, принял на борт партизан и раненых и улетел обратно.
Высказывают такое предположение: ребята летели в тыл в первый раз. Перед посадкой волновались - а вдруг немцы. Начали, наверное, приводить оружие в порядок. Разрыв гранаты или случайный выстрел из автомата - и всё.
Невольно вспомнишь, как много журналистов и друзей погибло уже. У нас Гриша Певзнер (Гринев) во время Киевского окружения осенью 1941 года. Он еще в Киеве оступился, сломал ногу. Когда начали выбираться из кольца и попали в переплет - он не мог самостоятельно двигаться. Надо было бросить машины и двигаться пешком: это не по нему. Его ранили и он застрелился. Его похоронили там же. Погиб там без вести и второй корреспондент по Киеву Ротач.
На Ленинградском фронте погиб убиты пулей в лоб фотограф наш Агич.
В Киевском окружении пропали без вести бывший наш работник (затем „Комсомольская правда“ и выездная редакция „Гудка“) Миша Нейман (Немов), писатели Лапин и Хацревин, Гайдар.
При эвакуации Севастополя погибли наш бывший работник Хамадан (корреспондент ТАСС), корреспондент „Известий“ Галышев, корреспондент „Красного флота“ Иш, и многие другие.
Во время Изюм-Барвенковской операции 1942 г. погибли Михаил Розенфельд и Михаил Бернштейн (оба в это время были в „Красной Звезде“), Джек Алтаузен и еще несколько человек.
Недавно на Калининском фронте погиб наш бывш. работник, затем корреспондент „Красной Звезды“ Саша Анохин. О нем хоть дали некролог, об остальных - вообще ничего. Вообще, „КЗ“ потеряла 15-20 человек, в том числе большого умницу П. Огина.
Иной раз погибают совсем нелепо. Был такой редактор газеты, не то 30-ой, не то 31-ой армии Западного фронта Бурцев. Вызвали его недавно на совещание в ГлавПУРККА. Поехал на машине. В 70 км. от Москвы попал под бомбежку и готов.
Довольно счастливо отделался наш корреспондент Михаил Сиволобов. Он на войне почти с начала. Был на Брянском, на Западном, затем опять на Брянском. Дважды, по несколько месяцев, был у партизан в Брянских лесах, провел долгое время у партизан Белоруссии. Участвовал сам в операциях. И вот - поехал он на Эмке в Серпухов за нарядом на бензин. Из-за оплошности шофера Мирошниченко, машина свалилась с моста через маленькую речушку под Серпуховым. Высота - 12.5 м. В итоге - сломано 2 ребра, ключица, отбиты легкие. Произошло это 29 апреля, сейчас лежит в госпитале. Ну не обидно ли? Особенно боевику, капитану, награжденному „Красной Звездой“ и медалью „За отвагу“?
Кстати, вот факт для фельетона. Когда Сиволобова доставили в один из госпиталей в Серпухове, то там его принять не могли… потому, что в госпитале шло партийное собрание об итогах соревнования, и все врачи были на собрании, обсуждая показатели и условия соревнования на лучшее обслуживание раненых. Скопилось несколько раненых, но их никто не принимал и беседовала с ними только одна санитарка, беспомощная что-нибудь сделать, но зато беспартийная.
На фронте начинается оживление. Вслед за активными действиями на Кубани, зашевелились и другие участки фронта. Уже четвертый день сводка из утра в вечер сообщает об активности немцев в районе Лисичанска („атаки противника“). То же - в районе Балакреи. Активизировалась и авиация обеих сторон.
На Кубани наше наступление временно застопорилось. Мы уперлись в т. называемую „голубую линию“, которую немцы заблаговременно постоили от западных отрогов Кавказа до низовий Кубани - сейчас долбаем ее артиллерией.
В Африке союзники покончили с Тунисом. 100 000 пленных - что будет дальше?
Свободное копирование
