1943 - 14

30 марта.

    На войне - полная тишь, на всех участках „бои местного значения“, „поиск разведчиков“, „огневые налеты“ и т. п. Немного активизировались англичане: за неделю совершили два крупных налета на Берлин и начали шевелиться в Тунисе. Вообще, надо думать, на островах и в Новом Свете о войне совсем понемногу помнят. Сегодня мы смотрели летний № (за 1942) американского журнала „Лайф“. Голые бабы, огромный снимок „танцы в воде в купальных костюмах“, бокс, виды, да 2-3 снимка самолетов. Вот показывать вместо ответа на вопросы о втором фронте…

    В Москве - весна. Почти месяц стояла чудная погода, солнечная. Потом, с недельку назад, немного похолодало. А два последних дня непрерывно идет нудный, холодный, мелкий осенний дождь.

26-го мне предложили написать в № передовую об авиации Дальнего действия (несколько дивизий и полков переименовали в гвардейские, дали 13-ти мальчикам Героев, наградили остальных). Созвонился с Шевелевым, поехал посоветоваться. В особняке, как обычно, тихо. Зашли к нему в кабинет. 6 телефонов, небольшой стол, в углу - за ширмами и зеркальным шкафом - койка, буржуйка.

    - Ты не смотри, Сан-Лазарь, тут у меня - как на Рудольфе.

    Это было в день опубликования постановления о присвоении ему звания генерал-лейтенанта, и все его поздравляли. Звонили отовсюду. Он доволен страшно:

    - Знаешь, Лазарь, если бы мне два года назад сказали, что я буду генерал-лейтенантом,  - я бы послал куда подальше за насмешку.

    - Знаешь, Марк, если бы мне два года назад сказали, что я буду сидеть в кресле,  - я бы…

    Посмеялись.

    Занялись делом. Он много и с гордостью рассказывал о работе АДД.

    - Не только по тылам. Нет, пожалуй, ни одной крупной операции, где бы мы не работали. И работаем крупно, массированно. В ВВС не всегда учитывают моральный фактор от силы удара: и на чужих и на своих. Когда идет много самолетов - они просто подымают свою пехоту от земли - вот, мол, дали ему, дожмем. И это - независимо от точности удара и произведенных разрушений. Ведь с переднего края результатов не видно. Так же и противник не знает, что у него делается в километре, но гром, взрывы, моторы, виз бомб делают свое громкое дело. А потом при массовости и поражений больше. Вот под Сталинградом немцы жаловались, что ни в одной лощине не могут спрятаться от бомб. Что же удивительного? Каждую ночь их утюжили по несколько сот самолетов, да мелкими бомбами. Ну ясно - везде попадет. В общем, на всех участках где мы наступаем и где… не наступаем - АДД работает.

    - А потери у вас большие?

    - Одна машина на 800 часов.

    - Позволь, да это почти норма Гражданского ВФ в мирное время!

    - Да, приближается. Урон от потери ориентировки исчисляется единицами, от нехватки горючего - тоже.

    - Вам хорошо, у вас лучшие старые летчики.

    - Ты не прав, это было раньше. Сейчас стариков много меньше, чем молодых. Часть убилась, часть отлеталась: моральный износ, нервы не выдерживают. Их места заняты молодыми. Но с ними работаем много. По приходе в часть он, прежде всего, направляется в школу повышения летной и штурманской квалификации, к Саше Белякову. Это - наш университет. Там он должен налетать на ДБ несколько десятков часов, в том числе - ночью и вслепую. Потом составляем экипаж и с экипажем он слетывается 40 часов. После этого даем ему легонькое задание. Знаешь, как кошка приучает котят охотиться, притаскивая им полузадавленного мышонка. В совершенно ясную ночь даем цель, недалеко, без сильного огня. Летит, бомбит… Возвращается гордый, как будто бомбил Берлин. Первый вылет! Все у него, конечно, значительно: и обстреляли, и линию фронта пересек, и бомб легли в цель… Нужды нет, что они рвались по оврагам: человек растет. Месяца через три даем ему уже посерьезнее дела, а через полгода его можно пускать на настоящие операции.

    - А в некоторых общевойсковых дивизиях я такой тщательной шлифовки молодых не встречал.

    - Видишь ли, у них потери больше, поэтому и с людьми возятся меньше.

    Заговорили в маневренности. Я сказал:

    - Хочу об этом в передовую. Правильно ли будет сказать, что при маневре один самолет стоит троих, а без - три не стоят и одного?

    - Абсолютно точно. Вот у англичан, у Гарриса, скажем условно, втрое больше самолетов, чем у нас, а делают втрое меньше нашего. А какие у них машины отличные. Да мы бы на таких еропланах…. Знаешь, как маневрируем? Иногда хозяин звонит: завтра надо помочь там-то. А это „там-то“ - за тысячи км. И помогаем.

    - Но все-таки на стариках ездите? Они же вам традиции создают, молодежь воспитывают.

    - Ну еще бы! Причем старики, как ты знаешь, у нас по своей прошлой работе - летчики гражданские и полярные. Я вообще считаю, что лучше всех воюют и войну выигрывают штатские люди.

    - Это и Голованов считает.

    - И правильно делает.

    - Почему немцы не налетают на Москву, а вы на Берлин?

    - Мы бы с превеликим удовольствием, но нет команды. А они - заняты передним краем. Вот станет потише на фронте, наверно опять будут налетать.

    - Мне Журавлев жаловался: нет налетов - дисквалифицируются кадры. Тем паче много молодых, много девушек.

    - Он абсолютно прав.

    Мне надо было ехать. Прощаясь, я сказал:

    - Вот после войны описать, что делалось в этом особняке.

    - Да, это, брат, тема. Вот пока мы тут с тобой сидели, энское количество самолетов бомбило ж/д узел Орел, ж/д узел Гомель и другие узлы. Несколько сот машин. Очень неспокойная ночь была у фрицев.

    - Слушай, а что это за новые бомбы у англичан - 4 тн.?

    - Это - вещь! Она квартала два должна разваливать. И не спрячешься засыплет обломками А в поле и в 100 м.  - ничего, ну присыплет немного землей - и все. А в щели - и совсем тихо.

    - А если прямое попадание?

    - А тебе не все равно тогда: 4 тонны или 2,5 кг? Мне, например, безразлично!

    Разговаривал недавно по телефону с Кургановым. Он звонил из штаба Западного фронта.

    - Ты слышишь шум? Я говорю от связистов. Тут в репродуктор посты ВНОС передают с передовой: курс такой-то 8 „юнкерсов“, квадрат такой-то, курс такой-то - 3

„мессера“ и т. д.

    Приехал Шаров из танкового корпуса Катукова. Не был в Москве несколько месяцев, пробыл несколько дней:

    - Устал я от Москвы. Тут очень нервная обстановка, на фронте - куда спокойнее. И народ очень нервный. Преувеличено много говорят о продуктах и об еде, на фронте этого нет. Очень много бытовых дрязг, много всяких семейных трагедий… Нет, поеду завтра в часть.

28 марта мы получили разрешение печатать указы, международную и внутреннюю информацию петитом. Дает это в номер от 200 до 300 строк. В феврале еще сделали пробный полу-петитный номер, т. Сталин написал на номере „согласен“.

    Вчера из Чернолучья приехал первый вагон семей (Калашникова, Мержанова, Азизяна, Гольденберга, Лазарева и пр), всего человек 15.