Исход и начало

Исход и начало

Во Фрунзе тёплая осень, хотя и ноябрь на дворе, но такое случается часто. В спешке «закрываю» кафедральные дела, свои и Алибека, наведываюсь к его маме-они живут в нашем «Девятом микрорайоне». В далёком 1944 году прибыл их переселенческий, и под надёжной «охраной», «пятьсот-весёлый» в Киргизию, оставив на редких азиатских станциях многочисленные трупы погибших от голода, жажды и болезней. Мама просто светится от радости, ещё бы-единственный сын,  и московский аспирант! Может быть, он один такой на весь далёкий кавказский Карачай. Сразу спрашивает, какой «чапан» купили, тёплый ли? И где он теперь живёт там, в Москве? «Да всё, пока, нормально, остановился не в нашей ещё комнате в Быково, а что дальше будет, никто не знает».

«Буду молиться» говорит она, и я знаю, что молитва её обратится к Аллаху, но какая разница? Бог ведь один на все религии, кем его ни окружай, и как ни называй.

Макена обрадовать пока нечем, но он уже направил официальное письмо в Быковский исполком, а на аэропортовскую хозчасть повлиять не может. От Алибека никаких известий, а мне уже надо улетать-15 ноября  начало первого аспирантского года и важная, давно запланированная, встреча с моим научным «шефом». И вот наш городской аэропорт, и тот же рейс, и тот же ИЛ-18, и обе девочки мои провожают меня в дорогу.

Летим, и через два часа мы над Аральским морем, но вдруг вижу в иллюминатор, как правый крайний двигатель внезапно задымил и покрылся густой тёмнокоричневой пеной. Самолёт сразу стал крениться вправо и разворачиваться над Аралом. Вижу, что справа теперь работает только один двигатель, а в салон входит спокойная стюардесса и объявляет, что по техническим причинам мы возвращаемся в аэропорт отправления, то есть летим назад во Фрунзе. Да, это был полёт! Наш лайнер ввинчивался в воздух, непрестанно переваливаясь слева направо и справа налево-два левых двигателя работали исправно, но справа был только один, а перед самой посадкой левый крайний двигатель был остановлен, и самолёт ровнёхонько приземлился на двух «винтах». Нам было объявлено, что прерванный полёт будет продолжен через четыре часа. Выхода у меня не было, и я улетел этим рейсом в практически пустом, свободном от пассажиров самолёте. Разбежался народ, может быть, и я отказался бы от полёта, слишком велико было пережитое испытание, но время-время, время вперёд!

Опять ночь в аэропорту «Домодедово», да и куда ехать-московское метро по ночам отдыхает и нет смысла покидать аэропорт на автобусе. С ранней зарёй, ещё в темноте, уезжаю первой «электричкой», потом метро с «Павелецкой-кольцевой», ещё одна «электричка» по Казанской дороге, вот и платформа «Быково», а вот и наш дом, но наш ли? Ещё рано, едва теплится сырое туманное осеннее утро, и входная дверь с улицы на первый этаж плотно закрыта, а ключа у меня нет. Обхожу дом с фасада и вижу широкое, ярко освещённое окно комнаты, где прохаживается суровый Караян, почти «нагишом», нисколько не заботясь о том, что он прекрасно просматривается снаружи. Стучу в стекло, проникнув в палисадник, и он, просияв, бежит открывать мне входную дверь.

Обнимаемся, как родные братья, и я узнаю, что с аэропортовской хозчастью проблем не было. «Нормальный мужик попался» говорит Алибек. «Да и что было сопротивляться-трое уезжают, а трое въезжают. Сказал только «хрен редьки не слаще» и сразу подписал нужную бумагу. А вот на исполкомовской комиссии пришлось сказать речь, что в случае положительного решения квартиру заселит семья молодого талантливого учёного, надежду советской науки, которая должна сохранить свои ведущие позиции в освоении космоса и развитии ядерной энергетики в условиях враждебного капиталистического окружения. В общем, вспомнил ещё кое-что из нашего экзамена по марксистско-ленинской философии и привёл несколько цитат Ленина из его статьи и речи «Что такое советская власть?»  Никто не прослезился, но слушали внимательно, так, что вот тебе официальный «ордер» на твою квартиру». Какой исход! И что за друг у меня, самый дорогой из всех, с кем судьба свела на этом «ином» пути. Уезжаем одной электричкой-ему в ЦНИИТМАШ, а мне, полусонному, в Мытищи, где сегодня встречаюсь с «шефом», и день этот не что иное, как начало неизведанной тропы, и куда она приведёт?