Если честно, то после того, как нас доставили к месту сбора на подходах к Кремлю, и дальше мы пошли к месту построения в строю войск уже на Красной площади, все последующие события происходили как в тумане. С трудом вспоминаю, как мы здоровались с принимающим парад Министром обороны, как шли перед трибуной Мавзолея. Не разглядел толком даже кто там, кроме Хрущева, стоял. Все выполнялось, как говорится, на автомате. Прошли, впрочем, хорошо, нас, моряков, как всегда, тепло приветствовали трибуны. Так же приветливо улыбались нам люди на тротуарах пока мы шли к своим автобусам. Незабываемые дни и часы!
Так прошло три года в Риге. Наступил 1959 год – год внеочередного ХХI Съезда КПСС, принявшего «7-летний план развернутого строительства коммунизма в СССР». Кроме всего прочего, началось резкое сокращение армии и флота. Понятно, что содержать дальше 5-миллионную армию для страны было тяжело, да и не было необходимости. Однако о людях тогда не подумали. Офицеров, сверхсрочников просто увольняли из армии, без жилья, без средств к существованию, оставляли буквально на произвол судьбы. Так, например, сократив целый полк истребительной авиации, уволили и моего двоюродного брата, Виктора, летчика «от Бога», как говорят о таких, как он. Мечтал об авиации с детства, занимался в аэроклубе, осуществил свою мечту и… оказался никому не нужным. Поработав какое-то время слесарем на заводе в Харькове, снимая с семьей какой-то угол, он, к сожалению, так и не нашел в себе силы воли пережить крах личной жизни, проявить себя на гражданке, постепенно спился, и вскоре умер. И таких, как он, было много. Но никто о них, кроме близких людей не знал, и судьбами их не интересовался.
Хрущев назвал военных тунеядцами, в форме стало стыдно показываться на улице. Дело дошло до того, что ветераны ВОВ, стеснялись носить боевые награды. Спустя несколько лет даже песня появилась: «Фронтовики, наденьте ордена!».
Нас сокращение коснулось самым прямым образом: родное училище в Риге было ликвидировано… Наш четвертый курс для продолжения учебы был переведен в Тихоокеанское Высшее Военно-морское училище им. Макарова во Владивостоке. Помню, каким потрясением для всех нас было всё происходящее. Через всю страну нам пришлось в начале ехать в старых, плохо приспособленных для того вагонах, (в Москве, после наших протестов, их заменили обычными пассажирскими).
К счастью, во Владивостоке, в исконно русском морском городе отношение к морякам было по-прежнему уважительным. В училище им. С.О.Макарова нас встретили хорошо. Училище готовило офицеров для надводных кораблей, но теперь в нем был образован и курс подводников. Мы постепенно воспряли духом, подружились с здешними курсантами, освоились в городе. Но, надо признаться честно, прежнего усердия в учебе уже не было. Больше внимания уделялось теперь вылазкам в город, в том числе самовольным, в кино, на танцы, шлюпочные походы и прочие развлечения. Удивительно, но факт – в то время даже забора вокруг училища толком не было. Так что уйти вечером в город проблемы не составляло. Но, поскольку мы, «рижане», (так нас звали местные), стали чересчур уж злоупотреблять такой возможностью и доверием, к концу года забор уже стоял. (Впрочем, он не сильно повлиял на наши "походы").
Ко времени окончания училища в 1960 году почти все мы оставались холостяками, за исключением нескольких ребят. Среди курсантов бытовало мнение, что после выпуска первые два-три года на флоте не до семейной жизни, их надо полностью отдать службе, становлению, так что с этим лучше повременить. Так вот и подошли к выпуску полными надежд и желания поскорее оказаться на флоте. Сдали, наконец, и госэкзамены, (у меня диплом «С отличием»), нам присвоили звания «мичман». Вместо бескозырки выдали фуражку с крабом, (остальная форма оставалась курсантской), и отправили на стажировку на корабли и подводные лодки Тихоокеанского флота.
