Много раз мы были потом в Старом Дели, но первый визит был коротким. Когда мы приехали на площадь Рамлила Граунд, она была пуста, лишь у некоторых лавок, у книжного киоска, где, кстати говоря, продают и наши советские издания на английском языке, стояли небольшие группы участников фестиваля. Матерчатые рестораны были пусты. Мы прошли наружные и внутренние ворота и оказались на площадке, по обе стороны которой раскинулись большие палатки из серого холста - новые и старые, выцветшие, вылинявшие, с заплатами на самых видных местах. Перед каждой палаткой на вбитом в землю колышке - дощечка с надписью: "Раджастан", "Ассам", "Андхра", название штата, из которого приехала та или иная группа. Есть большая палатка с красным крестом и палатка-столовая.
Первыми нас увидели и окружили дети, а еще через минуту мы стояли в тесном кольце из двухсот - трехсот человек. Из палаток продолжали выбегать приветливо улыбавшиеся люди, наши дорогие иптовцы. Вдруг неизвестно откуда появился стол, на нем - музыкальные инструменты, раздался рокот барабанов, и немедленно, без подготовки, начался для нас замечательный концерт, самый интересный из всех, которые мы видели в Индии.
Первым выступил танцор из западной Бенгалии Шамбху Бхаттачария. Я не знаю, как назывался его танец; возможно, это была просто импровизация. Высокий, тонкий, с развевающимися длинными волосами, танцор в каком-то бешеном экстазе носился по кругу. В глазах светились желтые огоньки. Удивительно пластичный, гибкий, с выразительными руками, изумительной мимикой, он захватил всех зрителей, и они устроили ему бурную овацию. Это был танец для артистов, особый, рожденный вдохновенным порывом. Он не был похож на то, что обычно исполнял на сцене этот замечательный танцор и балетмейстер Бенгалии, один из энтузиастов ИПТА -Шамбху Бхаттачария.
Знаменитый индийский артист, простой крестьянин из Ассама Могхай Оза, не зря назвал свой номер "Говорящие барабаны". Это высший класс виртуозного искусства. Оза играет на двух барабанах одновременно пальцами, локтями, коленями, пятками, подбородком. В его игре изумляют не только ритмы, но и мелодии, извлекаемые из барабанов. Потом этот артист-крестьянин произносил в определенном ритме какую-нибудь фразу и тут же воспроизводил ее на барабанах. Он имитировал шум грозы, ветра, "симфонию мира животных"... Мы стали его фотографировать, и тут возникла новая овация, почему-то уже по нашему адресу. "Мир!", "Дружба!" - кричали люди, и совсем уж неожиданно: -"Спутник!". Это было весело, трогательно и удивительно.
Вдруг ко мне подошел слепой. Это был прилично одетый молодой человек. Он обратился с какой-то фразой, и пока я пытался понять, что ему нужно, слепой прозрел и ласково пожал нам руки. После этого он ослеп еще раз, но уже совсем по-другому. Один глаз закрылся мертвым, неподвижным веком, другой закатился вверх, осталось пустое глазное яблоко. Изменилось все поведение молодого человека. Он внезапно постарел, стал старым слепым нищим. Потом он опять прозрел, раскланялся, остановился, посмотрел на всех лукавым и живым взглядом и снова на глазах у всех ослеп. На этот раз его глаза остались открытыми, но они потускнели, стали мертвыми и бесцветными. Он поднял их и устремил прямо на яркое полуденное солнце - глаза ничего не видели. Это уже больше чем обычное актерское мастерство.
Во всех палатках готовились к встрече с нами, и мы двинулись по кругу. Первой застыла в позе традиционного приветствия группа из Андхры, примерно человек сто. Красивая девушка вышла вперед и прикрепила на лбу каждого из нас по яркому красному кружочку. Нам спели народную приветственную песню. Один из лучших танцоров Индии Сампат Кумар исполнил танец рыбака - захватывающе интересный пластический рассказ о рыбаке, вышедшем на маленькой лодке в океан. Сначала рыбаку везет, он выбирает из сетей много рыбы. Попадается и очень крупная - ее трудно втащить на борт. Рыбак доволен. Но вот поднимается ветер, нужно убирать паруса. Приближаются буря, шторм, ураган!
Лодку заливают волны. Одинокий рыбак борется с океаном за свою жизнь. Измученный, подплывает он к родному берегу... Весь этот поэтический, глубоко содержательный рассказ артист передает только движениями своего тренированного тела, передает с громадной реалистической силой и выразительностью.
Мы видели потом этот номер на сцене, где светом создавалось некоторое подобие декораций. Это еще больше помогало артисту. Но и здесь, без всяких эффектов, без всяких декораций, он захватил зрителей.
Уже в Москве я получил от Сампата Кумара письмо. Он пишет, что был бы счастлив показать свое искусство великому советскому народу во время какого-нибудь национального праздника. Его письмо я передал в Министерство культуры СССР. Будем надеяться, что советские зрители, все ближе знакомясь с замечательным искусством индийских артистов, когда-нибудь будут аплодировать в Москве и танцу рыбака в исполнении Сампата Кумара.
Мы посидели с друзьями из Андхры, нас угощали чаем и фруктами, затем под аккомпанемент инструментов трехтысячелетней давности нам спели торжественную прощальную песню.
У палатки штата Раджастан нас встретил сам Гаджанан Верма - знаменитый певец и композитор Раджастана. Мощно звучит песня о народном боге - простом, земном, трудолюбивом боге крестьян. Потом милую, кокетливую песенку о любви и верности спели только женщины. Гаджанан Верма подарил нам свою пластинку, и мы, оставив друзьям, вероятно, третью сотню автографов, перешли к палатке штата Уттар-Прадеш.
У этого штата - большой смешанный хор и оркестр, в котором есть даже скрипки и гитары. Первая песня поразила нас неожиданным колоритом. Вслушались и поняли: да ведь это настоящий цыганский хор! Это - цыганская таборная песня, песня о любви. Исполнители сидят на земле, но, в отличие от обычного индийского тихого хора, они поют, шевеля плечами, играя глазами, лихо подхватывая выкрики дирижера. Вторая песня - молитва о дожде: "Придите, черные тучи с дождем". Но и она звучит, как цыганская плясовая: сложные, быстрые, ломающиеся ритмы, открытый гортанный звук. Вот когда я поверил, что цыгане - выходцы из Индии.
Нас осыпают лепестками цветов, откуда-то появились фрукты в бумажных пакетах, и снова отовсюду доносится: "Хинди, руси бхай, бхай!".
