Катастрофа МИГа

Катастрофа МиГа

     Закончился час матчасти, курсанты собрались в курилке. Обсуждаем прошедший день, готовимся к предварительной подготовке. После  двухмесячного зноя и гари пришедший циклон  затяжными дождями очистил небо от дымовой завесы. Уже три дня как снова «ясно», установилась видимость «миллион на миллион». Полёты вернулись к обычной интенсивности. Только к середине дня появляется кучёвка, но к этому времени лётный день у нас заканчивается.

     Обсуждаем свежее происшествие. Курсант Забелин, поспешил на рулении и резко тормознул на линии старта. «Як» клюнул носом, но тут же вернулся в исходное положение – грохнулся на хвост.  «Клевка» было достаточно, чтобы лопасти ВИШ-23 чиркнули по земле. Лопасти загнулись вперёд, мотор заглох.

     Мнения разделились: кто-то считает, что Забелина отчислят, кто-то – нет. Летает он хорошо, просто несколько поторопился, с кем не бывает? Да это и не ЧП, это – «предпосылка». Отчислять не за что. На том и порешили.

     В этот момент наше внимание привлекает гул реактивной машины. Она крутится в разрывах облаков, выполняет фигуры в «окнах» – по лётной терминологии. Это МиГ-15 из Толмачёвского полка – его эскадрильи летают посменно от зари и до зари. Вот только непонятно, как он оказался над нашим аэродромом – их ближайшая зона в десяти километрах восточнее. Уклонился от зоны из-за кучёвки?

     На несколько секунд теряем машину из виду – на боевом развороте она исчезает в мощном, почти грозовом облаке. А потом я вижу её уже под облаком в перевёрнутом полёте, вернее, в отрицательном пикировании. Ничего не понимая, вижу как машина, устремляясь к земле, выполняет вторую половину переворота. Я вскакиваю со скамейки, ощущая где-то под желудком жуткий холод. Что он делает? А высота? Надо выкручивать! Но пилот тянет ручку на себя, завершает выход из пикирования.

     Самолёт проносится вдоль стоянки и в сотне метров за ней касается земли. Касается уже в горизонтальном полёте, за счёт просадки. Взрыва я не слышу, но вижу язык дымного пламени, метнувшийся вперёд по движению машины.  Скрежет взрыва приходит через  секунду – две, когда огненный шлейф унесся далеко вперёд. Что-то там ещё мелькало, улетая в бурьянные поля. Самолёта не стало.

     Побледневшие,  растерянно смотрим друг на друга. Потом доходит: только что на наших глазах произошла катастрофа! Непонятно зачем несёмся к месту падения, но нас перехватывают инструктора.

     Почти на месяц закрыты полёты – работают комиссии. Потом зачитывают приказ по ВВС и начинаются лётные будни. Естественно, с внеплановых вывозных.

     Наши предположения не сбылись: Забелина всё-таки отчислили. Все понимали, что его судьбу решило падение «мига». Пока Большая Комиссия разбиралась с катастрофой, его участь решилась на уровне УАП. Отчислили по «лётной неуспеваемости», – начальство не могло в присутствии чужой комиссии  заикаться об ошибке на рулении. «Клевок» носом на земле был последней фигурой курсанта на «яке».

                Июль 1955