Следующий этап, приближавший меня к учебной деятельности, руководство студентами на уборке урожая.
Сентябрь 1965 г. АПИ отправил 100 химиков, преимущественно девушек (моя группа — 35 человек) в крупный совхоз невдалеке от райцентра Топчиха. Директор совхоза определил отряд целиком в отделение, расположенное в десятке километров от центральной усадьбы и занимающееся выращиванием сахарной свеклы. Поселили в огромном помещении без перегородок с нарами, то ли бывшем складе, то ли казарме, трое руководителей, мужиков, расположились в примыкающей комнатушке. Питались в столовой отделения под будущий расчёт.
Плантации сахарной свеклы впечатлили, плоские квадратные чеки в 20–25 гектаров, с каждой стороны (400–500 м) чек окаймлён узкой лесополосой с двумя рядами высоких пирамидальных тополей и кустарниками между ними (система задержания снега зимой, да и пыльные бури летом в степном Алтае доставляют много неприятностей). По чеку проходил специальный комбайн, подкапывающий корнеплоды, задача студентов: собрать бураки в кучи, затем обрезать ботву. К концу дня подготовленные корнеплоды погрузить на транспорт, взвесить и отправить на сахарный завод. От веса сданных корнеплодов зависела оплата, причём основная «валюта» — сахар, несколько килограммов бесплатно, остальное по 38 коп/кг, в Барнауле сахар продавался по 78–86 коп/кг.
Отличная солнечная погода, дневное задание перевыполнялось, сачковать невозможно, все на виду, проблема — туалет. Периодически устраивали общий перерыв, «девочки налево, мальчики направо». На 4-й день обратил внимание, девушки начали индивидуально бегать с ускорением к лесополосе. Одна, другая, третья… Начал интересоваться, девушки смущаются (мне-то всего 24), ничего не говорят. Два час наблюдений, сообразил — отравление. Понёсся к заведующему отделением. Тот: «А Вы знаете, я киселя поем, меня тоже слабит». Медпункт в отделении закрыт, то ли фельдшер собственную картошку копает, то ли грибы собирает. С попутным грузовиком доехал до центральной усадьбы, купил в аптеке на свои личные деньги двадцать упаковок синтомицина (популярный в те годы кишечный антибиотик) и начал сам лечить девушек. Скандалил в столовой, в глазах «аборигенов», наверно, выглядел озабоченным клоуном. Больных освободил от работы, дня через три все уже занимались свеклой.
Прошло более 40 лет, думаю, зачем мне всё это было надо? Забота о людях? Скорей всего! А риск? В то время удивляла инфантильность коллег-руководителей при ликвидации последствий массового пищевого отравления студентов, теперь нет.
Активная позиция в неприятном эпизоде расположили ко мне девушек, в технологические перерывы (комбайн впрок свеклу не подкапывал, так как на солнце она быстро теряла в весе) собирались на куче ботвы и беседовали на самые доверительные темы. Запомнился вопрос 18-летней «крупногабаритной» девушки:
— Эрвин Гельмутович! Скажите, а ведь любви же нет?
— Что Вы, девушки, конечно есть! И Вы ещё встретите свою любовь!
Если говорить откровенно, то, имея жену и дочь, был совсем не уверен в собственных утверждениях. Приближающаяся к финалу жизнь доказала, что ответил студенткам правильно.
Хорошая работа студентов на уборке свеклы вызвала недовольство местных жителей, они сами хотели заработать сахар (из дешёвого сахара и самогонка легче пьётся), руководство совхоза отправило нас домой с благодарностями на 2 недели раньше запланированного срока. Не все студенты захотели полностью выкупать заработанный сахар, я этим воспользовался и наполнил рюкзак под завязку. 64 кг. В ночной пригородный поезд рюкзак мне помогли поднять, рано утром надели на плечи и подсадили на вокзале в городской автобус. Вышел в центре Барнаула и на автопилоте двигался около километра (к счастью, прохожих и знакомых ещё на улицах не было), в 6:30 открыл дверь в комнату общежития и упал прямо с грузом. Жена довольна!
Свободное копирование
