authors

1427
 

events

194041
Registration Forgot your password?
Memuarist » Members » Boris_Sadovskoy » Личадеево (1885-1892) - 5

Личадеево (1885-1892) - 5

10.03.1890
Личадеево, Нижегородская, Россия

Из первых личадеевских впечатлений помню поездку с отцом на беговых дрожках в удельный лес. С нами смотритель Григорий Клопов, отставной фейерверкер. Мы едем опушкой. Вдруг отец соскакивает, стреляет и убивает тетерку. Клопов воткнул трепыхавшейся птице перо в затылок и спрятал ее в ягдташ. Еще помню летнее утро, красные лучи и гулкий благовест; мы едем в тарантасе. Сквозь сон слышу разговор: -- "Это какое село?" -- "Селякино". -- "Телятино?" -- "Нет, Селякино". Засыпаю и прихожу в себя на лесной поляне. В руках у меня сачок, я гоняюсь за пестрой, огромной бабочкой.

Лесная заросшая речка с песчаной отмелью, дичь и глушь. Кривоносые кулики с криком летают над водой в истоме летнего зноя. Потом блестящие вечерними косыми лучами заводи и затоны Теши. Мы быстро несемся на линейке, в глазах у меня рябит от блеска. Вспоминаю еще избушку на поляне. Жужжат овода, фыркает наша тройка, над цветами повисли пчелы. Старый лесник подает мне сотовый мед в деревянной чашке.

Две удельные мельницы, докукинскую и пятницкую, снимал Налетов, арзамасский мещанин. Мы часто у него бывали. Я любил удить под шумящим колесом. Плавал я как рыба, бросаясь в воду с разбега; случалось купаться на дню раз по восьми, особенно по жаре. Налетов угощал нас чаем и крупными раками. На стенах его светелки пестрели лубочные изображения русских и черногорских героев последней турецкой войны.

Из домашних лакомств любил я пирожки с изюмом и клюквой. Того и другого берут поровну, столько же сахарного песку. Смесь кипятится без воды и обвертывается тонким пресным тестом. Пирожки эти любил Александр Лукич Лихутин; их превосходно пекла бабушка, а от нее переняла это искусство мать.

К родительским именинам, 30 августа и 10 марта, заказывался в Арзамасе ореховый торт в кондитерской Генебарта. Кондитерская эта славилась душистой нежной нугой. Стоила она всего 30 копеек фунт, розовая и белая с фисташками. Когда провели железную дорогу, нуга вздорожала и продавалась уже за полтинник; потом дошло до рубля за фунт.

Дед с бабушкой гостили у нас зимой 1888 г. Коренастый, с седыми висячими усами, дед отличался спокойствием. Молча курил, пуская голубоватые кольца, молча слушал, как отец читал нам "Князя Серебряного" или "Робинзона"; редко слышался его выразительный тихий голос. Бабушка зато постоянно говорила, волновалась и читала наставления. Должно быть, дед с первых годов супружества молчанием привык отделываться от красноречия бабушки. Он не выносил водки, горчицы, уксуса и квасу; эти особенности передались и мне. У себя в Щербинке дед за домашней всенощной читал всегда Шестопсалмие; оба они с бабушкой строго исполняли все обряды. Мои родители, дядья и тетки говорили им "вы": вы, папаша, вы, мамаша. Дед и его свояченицы также были между собой на "вы": братец Яков Алексеич, сестрица Марья Александровна; свояченицы даже с бабушкой разговаривали на "вы". Дед не был охотником, щадил и жалел животных.

Бабушка Марья Александровна Лихутина гащивала в Личадееве ежегодно. Родилась она в Медяне в 1831 г. Помню ее веселой приветливой старушкой, опрятно, по-старомодному, одетой. Подле несговорчивой бабушки Лизаветы Александровны она являлась воплощенной добротой. Вскоре после Крымской кампании присватался к Марье Александровне какой-то майор. Бабушка не прочь была от замужества. Но раз за картами у проигравшегося майора от злости дыбом встали щетинистые волосы. Марья Александровна испугалась и отказала жениху. Ничего стародевического в дурном смысле в ней не было. Она очень любила детей и всегда потихоньку клала нам с сестрой перед чаем по конфетке на блюдечко. Изображала пальцами зайчика на тени, беседовала с нами, певала. Изо всех Лихутиных она одна обладала голосом и слухом. Отец, дяди и тетки любили добродушно подшучивать над "мамашей-крестной" (она всех их крестила), над ее будто бы влюбленностью в курмышского помещика Брюхова, над детской ее доверчивостью ко всяким слухам.

Летом 1886 г. тетка Лизавета Яковлевна вышла замуж за А. В. Громова. Через два года венчали тетку Агнию Яковлевну, крестную мою мать, с А. Н. Алелековым, доктором медицины. Родители брали меня в Щербинку на обе свадьбы. Торжества происходили в саду. Помнятся мне треск военной музыки, толпа гостей, суматоха, танцы, шипенье ракет и тосты.

После свадьбы крестной, мы завернули к Ходаковым на Сергиевскую Мызу. На гумне у них резали огромного быка. Вместе с сыновьями Якова Ивановича я смотрел, как глушили чудовище обухом, как вонзили ему в затылок нож и перерезали горло. Бык хрипел, дергался и стонал. Он был еще жив, когда сшибали ему рога каким-то плоским топориком.

У Ходаковых я почувствовал себя плохо и ночью очнулся весь в жару. Глотать было больно. Липницкий определил дифтерит. Мы тотчас поскакали в Личадеево. Дома давали мне молока со скипидаром. Начался бред, и все смешалось. Я вылежал ровно месяц.

21.01.2021 в 21:01

Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Idea by Nick Gripishin (rus)
Legal information
Terms of Advertising
We are in socials: