Митрополит Вениамин погиб мучеником. Святейший Патриарх был отравлен. И сколько было расстрелов, ссылок, которыми были подвергнуты исполнители их распоряжений. И зачем было делать уступки? Когда я, держа в руках воззвание предателей о сдаче ценностей на помощь голодающим, назвал Введенского и Боярского шкурниками, а Введенский, в ответ на это указал, что он был уполномочен Митрополитом, я, признаюсь, смутился. Получилась двойная игра. Понял я, что мои труды по сопротивлению изъятию ценностей могут мне стоить головы. Правда, соглашаясь выдать церковные богатства, веками скопленные народом, на голодающих, Митрополит ставил условия, чтобы духовенство приняло участие в Комитете помощи голодающим (Помгол) на паритетных началах с большевиками. Но все знали, что большевики никогда не выполняют условий, которые ставит слабейшая сторона. Сопротивление церковной массы по изъятию ценностей было сломлено, начались следствия и суд. Судебные процессы протекали в обстановке особенно возбужденной. Ценности были отобраны по всему Петрограду и по всей России, духовенство было устранено от участия в распоряжении церковным золотом и серебром. Вслед за Патриархом и митр. Вениамин был заключен в тюрьму, судим публично, осужден и расстрелян. Полагаю, что едва ли десятая часть награбленных у Церкви богатств пошла на погашение голода. Часть, несомненно, попала в карман большевиков, часть золота ушла на пропаганду, часть его ушла на введение «твердой» червонной валюты и т. д..
Суд над митр. Вениамином происходил в июне 1922 г. и длился несколько дней. Обвиняемых было до 85 человек. Я присутствовал зрителем на двух заседаниях вместе со своим дьяконом, который по горячности чуть при этом не угодил в тюрьму. Он хотел во время перерыва передать Митрополиту посылку с продуктами.
Тут события развертывались с головокружительной высотой. Арестованный Патриарх был заключен во внутреннюю тюрьму на Лубянке, 2 (<здание> ЧК-ГПУ), для чего эту тюрьму освободили от нескольких гостей, о чём мне кто-то рассказывал в ссылке. Сами большевики тревожились предпринятым в отношении Патриарха шагом (Москва волновалась не на шутку), что выражалось в нервности всего их поведения и их распоряжений. В тюрьме Патриарх пробыл только три дня, а потом был заключен в Донской монастырь. В судьбе Святейшего приняли участие иностранные державы.
С митр. Вениамином судилась и часть духовенства. По этому процессу многих расстреляли. Митрополит убит. Долго ходили легенды о том, что он жив и сослан на вечное поселение или заключение в Сибири. Я был на каторге, но по тщательным моим справкам на Соловках его нигде не было. В моем распоряжении по одной из моих каторжных должностей были все карты Соловецкого архипелага и мы — сотрудники этого учреждения обо всём были точно осведомлены.
Во время суда по изъятию церковных ценностей одна женщина так ловко и сильно с большого расстояния бросила камень в Введенского, что разбила ему голову. Настоящего виновника (это, конечно, был мужчина) не нашли, а мнимую виновную осудили. В чём дело?
Незадолго до ареста митр. Вениамин, уже хорошо сообразивший, какими предателями он окружен и каковы его советники (Введенский и Боярский были его правой рукою), наложил каноническое прещение на трех лиц: Введенского, Калиновского и Красницкого. Так его уполномоченные быстро превратились в его врагов. Митрополита арестовали. Его заместителем остался епископ Алексий (Симанский), впоследствии архиепископ Хутынский, но он не пожелал выехать в Новгород из Петрограда, а потом по возвращении из ссылки устроил так, что ему был запрещен выезд. Вот этот еп. Алексий снял, незаконно снял, с запрещенных отлучение согласно их просьбе. Епископ Алексий уверял, что он сделал это по предсмертному распоряжению митр. Вениамина. Это, конечно, ложь. Вот во время суда над ним, еп. Алексий созвал собрание духовенства в Сергиевском подворье (Фонтанка, 44). Это собрание принятием соответствующей резолюции имело ввиду облегчить участь митрополита. Тайная цель устроителей была другая — выявить наиболее ярых его защитников. Епископ Алексий был уже игрушкою в руках Введенского и К°.
Собралось в назначенное время не только много духовенства, но и масса мирян, атмосфера была очень накалена. Епископ Алексий попробовал ее разрядить. Но это ему плохо удавалось. Он потребовал удаления из зала мирян, так как разрешение имелось только для собрания духовенства. Миряне не уходили. У него уже не было авторитета. Это был «подмоченный» епископ. Он обратился к моему содействию, указывая на мой сильный голос. Я категорически отказался ему содействовать. Мы не считали его своим. Ему стали бросать обвинения. Он оправдывался жалко.
Наконец, по приглашению духовенства миряне вышли во двор. Вся предательская шайка (Введенский, Боярский, Красницкий и др.) — были в другом зале — они боялись верных и вышли с открытием собрания. Сели. Выступили ораторы. Речей их не помню. Выступил Введенский. Его стали перебивать. По какому-то поводу я сказал: «Какое общение света со тьмой? Какое общение Христа с Велиаром?» — Введенский ответил: «Вот он (указал на меня) — считает меня дьяволом!» — «Недалеко твое настроение от дьявольского», — ответил я. — Я не выступал. Но когда стали составлять проект резолюции, мне пришлось выступать четыре раза. Все мои поправки были приняты. Пришлось опять перечиться с Введенским. Хотели мы облегчить участь Митрополита. Но большевики сделали свое злое дело.
