11 сентября
Утром узнала, что Розов должен читать на Репертуарной коллегии пьесу «На беговой дорожке» (бывшие «Всадники»). Я спрашиваю у Голдобина, можно ли послушать. Он криво, нехотя говорит, что спросит у Розова. Я вижу в коридоре Розова и сама спрашиваю, он отвечает: «Бога ради». Пьеса местами написана очень здорово, до слез, я просто ревела, а местами очень смешно. Тема все та же — несчастные люди с тонкой душой и душевным теплом и преуспевающие люди-машины. Пьеса о добре и что это такое. Но он попытался сделать гибрид, дать добру «хватку». Нет, гибрид — это дело экспериментальное, но для жизни нереальное, и, видимо, не может этого просто быть. Или-или, вот и выбирай. Да, добро всегда страдает, жаль, но так, видимо, будет всегда.
Обедала с Рыбаковым, держится прекрасно, но грустно, юмора стало меньше. Вечером смотрела «Кориолан» у «Берлинер ансамбля». Это любопытно, очень интересно сделаны массовые сцены, особенно боя — этакий «кровавый» натурализм сочетается с балетно-танцевальной условностью массовок. В перерыве подошел ко мне Игорь Борисович, инспектор московского Управления, и рассказал, что у них там за дела. За Любимовым установлен гласный надзор: каждый день к нему ходят на спектакль работники Управления, а репертуарщики — с текстами, и каждый день пишется докладная. А на Бронной Зайцев говорил Игорю, что постановкой «Платона Кречета» Эфрос полностью себя реабилитирует. А у Эпова такой макет оформления Шекспира для спектакля Фоменко, что все будет натуральное — и деревья, и бархат, и стоить будет 15 тысяч, то есть вдвое по сравнению с обычными нормами.
Свободное копирование
