Крепостной артиллерии, Сергиевскому артиллерийскому училищу и лейб-казакам был назначен военный транспорт «Рион», на котором оказалась вся наша семья.
Наш александриец штабс-капитан Закржевский единственный умудрился погрузить орудия своей батареи и довез их до Галлиполи.
2 (15) ноября 1920 года на борту «Риона» мы смотрели, как постепенно удалялись берега Крыма, последний клочок Родины, которую вынуждены были покидать.
В Крыму все жутко притаились, одни со злобой и ненавистью ждали «своих», другие с тяжелым предчувствием ожидали своей участи. Генерал Врангель отдал последний приказ, объявляя, что мы уходим в неизвестность, и предлагал всем, кто хочет, оставаться в Крыму. <…>
До последних часов для поддержания порядка в городе патрулировали юнкера Константиновского и Сергиевского училищ, в последнюю минуту погрузившиеся на транспорт «Рион». Была жуткая ночь со 2-го на 3 ноября, холодный леденящий ветер с дождем, а на горизонте на Северной стороне огромное зарево горящих складов. Склады обмундирования генерал Врангель приказал не жечь, чем воспользовались потом красные буденновцы. Юнкера смогли погрузить несколько мешков сахару, чем и питались в дороге.
У всех одинаково сжималось сердце от мысли, что мы покидаем Родину и неизвестно, когда вернемся.
Луч скупого ноябрьского солнца сквозь туман осветил берег, Севастопольскую бухту, Северную сторону, освещенную заревом горящих складов.
Вскоре все стерлось в тумане, и осталось только безбрежное море.
Генерал Врангель в серой шинели с белым башлыком, в корниловской черно-красной фуражке последний сошел по лестнице Графской пристани, поблагодарил юнкеров за службу, перекрестился и на катере отправился на крейсер «Генерал Алексеев», где уже был весь штаб и Конвой. Впереди была полная неизвестность, а на первом этапе — Константинополь.
На другой день, на рассвете, появились берега Босфора, справа — в дымке Константинополь с сотнями минаретов, Биюк-Дерэ с виллой российского консульства, Йылдыз-Киоск — султанский загородный дворец (со стен которого выбрасывали в Босфор зашитых в мешки неугодных вельмож), слева — Анатолийский берег. Утренняя заря розовыми лучами освещала всю феерическую картину, но нам было не до красоты. Позади Родина, впереди неизвестность.
