Я рассказал вам об одной стороне барака, где было восемь «квартир». Позже расскажу о другой, где было шесть (четыре там были двухкомнатными и только две однокомнатными.
А пока давайте переключимся на кухню.
В доме было четыре кухни: по одной на четыре «квартиры» с одной стороны и на три с другой стороны.
Каждая в 10 квадратных метров.
Обстановка там была такая: у каждой семьи был стол-тумба (такие были очень популярны в 50-х – 60-х годах прошлого века).
В таком столе можно было держать кастрюли, сковородки и другую утварь.
На столе стояли у кого керосинка, у кого керогаз, а у передового Славки маленькая походная туристическая газовая плитка.
К ней прилагались два узких баллончика, которых хватало при самом экономном расходовании на неделю.
Поэтому Славка каждую неделю брал баллончики и ехал в Москву на станцию Новая, что по Казанской железной дороге, за газом.
Рядом со столом стоял умывальник или рукомойник, как кому нравится.
Рядом с умывальником стояло ведро с водой и для готовки и для умывания обязательно с крышкой, чтобы никто не плюнул, проходя мимо.
Водопровода в доме, разумеется, не было, и воду на второй этаж таскали в ведрах.
На стене за столиком у многих (не у всех) была прибита полочка на стене для разных коробочек и баночек, типа спичек или соли или соды.
Во всем была жесткая экономия, поэтому лампочку на кухне, да и в коридоре ввинчивали самую слабую, обычно 15 ватт, меньше не было.
Так что освещение везде было довольно тусклым и унылым.
Между прочим, если летом бельё сушили во дворе на веревках, натянутых между двух столбов, то зимой бельё сушили на кухне.
А где еще его можно было высушить?
В кухне всегда было тепло от горящих керосинок и керогазов.
Почти у всех были дети и не один, а двое-трое, мал-мала-меньше.
Пеленки не сходили с кухонной сцены никогда, НИКОГДА.
(Не будем забывать, что перед этим они долго кипятились в больших баках, наполняя кухню ароматом юности.)
Молодые советские мамы старательно рожали и рожали маленьких советских детей, пополняя население Великой страны Советов, и, не обращая внимания на привычные бытовые неудобства, засучив рукава халата до локтей, стирали пеленки тут же в кухне в жестяных тазах на стиральной рифленой жестяной доске, беспощадно обдирая лак на ногтях.
А маленькие советские дети снова и снова старательно писали и какали в чистые пеленки, и сразу начинали орать, требуя немедленно устранить подобную антисанитарию.
У меня до сих пор хранится патриотический нагрудный значок тех времен: НАС 250 МИЛЛИОНОВ.
Во как, уже 250 миллионов, а скоро будет 500 миллионов!
Поэтому пробираться к своему столику приходилось, раздвигая руками МОКРЫЕ, ДУШИСТЫЕ пеленки.
И не только пеленки.
Тут же сушились и объемные женские фланелевые зимние трусы и сатиновые мужские, и те и другие до колен, (без которых не могли обойтись обе половины населения) и носки разные и майки и рубашки и даже женские комбинации.
Все зависело от нахальности соседей и от их воспитания: благородные соседки «из бывших» (давно забытый термин, обозначающий людей, которые до революции учились в пансионах благородных девиц или тому подобных заведениях или выросли в семьях инженеров, врачей или адвокатов) или успевшие получить высшее образование при советской власти свои комбинации и трусы сушили в комнате у печки.
Свободное копирование
