Мама из большой семьи, детей там было пятеро, она старшая. Воспоминания о своем отце у нее смутные. Вроде бы он был офицером, приехал в Сибирь издалека, женился на молоденькой девушке Пелагее, был значительно старше ее. Фамилия его была Пешков. Когда у них уже было пятеро детей, он вдруг получил письмо от бывшей жены, она просила его вернуться. Выяснилось, что пока он был в армии, у его жены родилась от кого-то еще одна дочь, это заставило его уехать от семьи. Пелагея об этом ничего не знала. Он был высокий, красивый, грамотный. Болел цингой, выпали все зубы, лучший кусок в семье всегда был для него. В начале войны его уже не было в живых. Интересно, что уже после его смерти бывшая жена приехала, познакомилась с Пелагеей, они стали подругами. К детям Пелагеи эта женщина относилась очень хорошо.
В моем детстве мы только один раз ездили в Сибирь к родне матери. Слава уже учился в школе, я осенью должна была пойти в первый класс. Добирались очень долго, на пароходе, потом на поезде, опять на пароходе. В Кривошеино тогда не было даже электричества, большая семья собиралась за столом во дворе при тусклом свете керосиновых ламп. Тайга подступала прямо к дому бабушки. На дне оврага возле дома росли заросли черной смородины, на другой стороне оврага высились высоченные кедры. Переправлялись через Обь в обласах – юрких, неустойчивых лодках, выдолбленных из целого куска дерева. Они переворачивались при любом резком движении, сидеть в них надо было очень смирно. Трава в тайге была выше меня ростом, хмель обвивал стволы деревьев. Кедровые шишки бросали в печь на угли, чтобы вытопить смолу, после этого доставали их них орехи. Тротуары в селе были сделаны из длинных досок.
Трудно сказать была ли настоящая любовь между моими родителями. В дневнике отца, на который я наткнулась в ящике шифоньера, встречались строчки о том, что он не собирался жениться, получилось все очень нелепо. Женился только из-за того, что Дуся ждала ребенка, и Павлу невыносимо было думать, что где-то будет расти его ребенок без отца. И мне, естественно уже не маленькой девочке, папа неоднократно говорил, что женился совсем без любви, только потом понял, какой Дуся хороший человек. Мама, конечно, чувствовала его отношение, поэтому постоянная ревность, упреки, скандалы. Ей было трудно одной в чужом городе, всю жизнь она тосковала по Сибири.
Другие дневники мне не попадались, я не замечала, чтобы отец их вел, но он много фотографировал, вставлял фотографии в альбомы, подписывал – своеобразная летопись. Позирования он не любил, выбирал порой самые неожиданные моменты. Фотографии в альбоме не всем нравились, не очень приятно видеть себя в нелепом виде, но вынимать и заменять фотографии отец не разрешал. В этих альбомах, как и в жизни, все рядом: свадьбы и похороны, веселые, улыбающиеся лица рядом с лицами грустными, плачущими. Больше всего застолий, именно в это время отец брал в руки фотоаппарат, но много и фотографий, где его ученики, сослуживцы, друзья и родственники. Здесь мы со Славой, начиная с самого раннего возраста, в самые разные периоды своей жизни.
Сначала отец работал финансовым инспектором, мама нянечкой в детской больнице. Но отец быстро доучивается в школе, оканчивает сначала учительский институт в городе, потом заочно педагогический институт. К тому времени, когда я ясно начинаю осознавать себя, он преподавал физику в школе на другом конце города, был завучем этой школы. Мама начинает заниматься своим образованием гораздо позднее, когда мы со Славой уже стали школьниками. Она завершает семилетнее образование и оканчивает заочный финансовый техникум. После этого она работает бухгалтером.
