Изгнание - 1

Несправедливость

Изгнание

В 1973 году мне исполнилось 73 года. Но я была здорова, энергична, работоспособна, и, как говорили, у меня хватило бы сил на создание еще одной библиотеки. Я, конечно, понимала, что пора уходить на пенсию, и искала себе замену. Но, к сожалению, в то время я не могла предложить достойного кандидата на пост директора Библиотеки. Мой молодой заместитель Галина Ивановна Лукасевич была тяжело и неизлечимо больна, а того, кто мог бы меня заменить, не устраивала низкая зарплата.

В конце 1972 года я почувствовала, что Министерство культуры СССР начинает нагнетать обстановку вокруг меня и Библиотеки: все, что делается в Библиотеке, — плохо, развивается она не в том направлении, кадры "засорены" и т. п. Начались и провокации. Так, 7 ноября 1972 года, в день годовщины Октябрьской революции, меня ночью вызвали в Библиотеку. Что случилось? А случилось очень серьезное по тем временам ЧП. По краю крыши Библиотеки, со стороны высотного дома на Котельнической набережной, был расположен светящийся лозунг "Да здравствует марксизм-ленинизм — вечно живое интернациональное учение!" Той ночью была вывернута часть электролампочек в слове "интернациональное", и лозунг получил "вредительскую" направленность: "Да здравствует марксизм-ленинизм — вечно живое национальное учение!" Об этом тут же сообщили в МК партии, а в первый послепраздничный день об этом уже знали в ЦК. Все понимали, что это явная провокация. После праздников я спросила библиотечного офицера госбезопасности (работника КГБ): "Что произошло?" Он ответил: "Маргарита Ивановна, я даю Вам честное слово, что мы к этому непричастны. Это что-то местное. Буду выяснять". Через некоторое время выяснилось, что лампочки выкрутил библиотечный плотник за две бутылки водки, полученные от начальника отдела кадров Библиотеки — ставленника Министерства культуры. Дело с лампочками замяли, никто не захотел заниматься расследованием, да и некому было — все кадровые нити в Библиотеке были в руках министерства.

Я чувствовала, как вокруг меня сгущается тяжелая атмосфера тревоги и страха. Например, как-то вызывают меня в Министерство культуры и спрашивают: "…Что это у Вас в кабинете антифашистской литературы завелась антисоветская литература? Что это там за материалы какого-то Романа?" А в Кабинет была передана уникальная коллекция книг, брошюр, газет, журналов, листовок, писем и других материалов французского движения Сопротивления Жоржем Романом. Быть может, единственная в мире. Среди книг были и книги русских эмигрантов — участников движения. На них-то и намекали. Осадок остался нехороший — вспомнила 1937 год.