В ноябре 1946 года мама вернулась из Германии в Москву в свое родное детище — Государственную центральную библиотеку иностранной литературы. Вернулась к любимому мужу, к семье. Командировка в Германию была очень тяжелой для нее, как в физическом, так и в моральном плане. С одной стороны, она представляла правительство страны и российские библиотеки в Германии и выполняла свой долг, с другой — ее мучил страх за свою Библиотеку, которую она покинула на 1,5 года. Она боялась, что какому-нибудь партийному или государственному ортодоксальному чиновнику взбредет в голову, что Библиотека "рассадник тлетворной западной культуры", и ГЦБИЛ закроют.
Ее мучила разлука с мужем, состояние полного одиночества, крайняя усталость. И ко всему этому прибавлялась отвратительная, склочная атмосфера, активно разжигаемая музейщиками в "группе культуры". Пережив страх 1937 года, Маргарита Ивановна боялась склок и их зачинщиков. Она всегда помнила, как еще в середине 1920-х годов она как-то ехала в трамвае "А" в Наркомпрос вместе с будущим Генеральным Прокурором СССР, а в то время членом коллегии Наркомпроса РСФСР А.Я.Вышинским. Стоя на задней площадке трамвая, Маргарита Ивановна жаловалась ему на склоку, затеянную одной из сотрудниц Библиотеки в отношении честных, преданных делу сотрудников Библиотеки. И здесь, как мама рассказывала, Вышинский изложил свой принцип в отношении склок: "В склоке обе стороны виновны". Вспоминая эти слова, мама добавляла: "При том, что зачинщик склоки — провокатор и профессионально ведет склоку к логическому концу — чисткам и процессам 30-х годов". Еще мамину жизнь в Германии отравляла неопределенность сроков возвращения в Москву. Вот-вот все закончится и можно будет уехать домой, но это "вот-вот" протянулось 1,5 года. Измученная, державшаяся только за счет огромного нервного напряжения, она наконец в ноябре 1946 года вернулась в Москву.
В заключение хочется еще раз повторить: для того чтобы объективно судить о вывозе книг из Германии в 1945–1946 годах, следует представить обстановку и атмосферу конца войны и двух первых послевоенных лет, понять, соответствующую времени, психологию советских людей. Может быть, в отдельных случаях и преобладали эмоции над здравым смыслом, но на то были война и полная подчиненность советских людей государственной воле. Всем было ясно: Германия должна компенсировать ущерб, нанесенный Советскому Союзу, в том числе и в области библиотечного дела.
Свободное копирование
