Берлин, 2 августа 1946 г. 12 ч.д.
Милый, милый мой родной Толинька! Только что получила телеграмму о бедной Анне Ивановне. Хороший мой, любимый мой, знаю, как тебе одному тяжело — возможно, сейчас хороните Анну Ивановну и все время ты один. Впервые за двадцать три года постигло нашу семью горе, и горе, которое отразится на благополучии всей нашей семьи. Больше всего мне жаль Марианку, никто и никогда не сможет ей заменить ее бабушку. Как рано ей было умирать! При ее энергии и жизнеспособности можно было еще лет 10–15 бодро прожить. И жаль, что именно сейчас, после войны, когда так близко улучшение материальной стороны нашей жизни, ее не будет. Когда я вспоминаю всю ее жизнь, отданную нашей семье, становится тяжело и стыдно, что при жизни не так ценили. Хотя ты знаешь мою благодарность ей всю жизнь. Но какой от этого толк, когда она достаточно этого не чувствовала. Я знала давно, что так будет, но когда это случилось, когда мне с телеграфа сообщили, что Вам маленькая телеграмма — было чрезвычайно неожиданно и тяжело.
З.УIII. 10 ч.в.
Вчера пришлось уехать в Берлин; летчики отлетают завтра, и поэтому пишу сейчас. Весь вчерашний день была с Вами, шаг за шагом следила за предполагаемым ходом событий. Страшно становится за будущее — неужели и другие, и мы в там числе, будем уходить один за другим. Такова жизнь. Но я все равно без тебя жить не буду.
Только что приехал Адриан из Тюрингии. Мне было очень больно ему сказать, но пришлось, т. к. летчики торопят, отправляются на рассвете и хотят спать. Он сильно переживает, и мне его жаль — первое настоящее горе в его жизни. Тебе буду звонить в среду-четверг. Последний эшелон отправляю в десятых числах. Опять задерживают пропуска на машины. В двадцатых числах думаем быть дома. Адриан поедет с машинами — или с эшелоном, или своим ходом. Жду твоего письма, мой родной и близкий дружок Не падай только духом. Крепко тебя и дочку обнимаю — помню.
Рита.
Служебные документы.
"ПРЕДСЕДАТЕЛЮ КОМИТЕТА КУЛЬПРОСВЕТУЧРЕЖДЕНИЙ ПРИ СОВЕТЕ МИНИСТРОВ РСФСР тов. ЗУЕВОЙ Т.М.
Рапорт
Сообщаю Вам, что 21 августа 1946 г. мною отправлен эшелон № 176/8036 в адрес: Москва, Белорусский вокзал, Комитету Культуры, Госфонду литературы.
Эшелон состоит из 44 вагонов, причем 8 вагонов (1055 ящ.) переданы нам в уже загруженном и закрытом виде Отделом Репараций СВА. Все вагоны опечатаны. Груз: 6711 ящиков (шесть тысяч семьсот одиннадцать), состоящий из 5206 ящиков базы на заводе "Ацета", 450 ящиков базы на Штеттинском вокзале и центральной базы в г. Потсдаме и 1055 ящ. от Отдела Репараций. Из общего количества ящиков — 48 ящиков с различным оборудованием и музейными ценностями. Остальное (6663 ящ.) — книги и архивные материалы. Кроме того, с эшелоном идет одна автомашина марки "Опель Р 4" и прицеп к ней.
До границы эшелон сопровождает охрана в составе 6 чел.
Настоящий экземпляр всех материалов (2-я копия) — на 100 листах.
УПОЛНОМОЧЕННЫЙ КОМИТЕТА КУЛЬПРОСВЕТУЧРЕЖДЕНИЙ ПРИ СОВЕТЕ МИНИСТРОВ РСФСР Подполковник РУДОМИНО Берлин, 1/IX-1946 г.".
"ЗАМ.УПОЛНОМОЧЕННОГО ОСОБОГО КОМИТЕТА
ПРИ СОВЕТЕ МИНИСТРОВ СССР по Германии ГЕНЕРАЛ-МАЙОРУ СКОРОДУМОВУ
Рапорт
Сообщаю, что работы по изъятию и вывозу книг в СССР Комитетом Культуры при Совете Министров РСФСР в Германии закончены. Последний эшелон отправлен в Москву 26 августа с/г.
Согласно распоряжению Комитета Культуры из Москвы, закупка книг прекращается, а руководство работой технических бюро № 1 и № 2 должно быть передано одному из работников СВА или Особого Комитета. Прошу Вашего распоряжения о передаче руководства Техническими бюро одному из работников Особого Комитета или одного из министерств по совместительству.
Одновременно прошу Вашего распоряжения об откомандировании меня в Москву по месту моей постоянной работы.
УПОЛНОМОЧЕННЫЙ КОМИТЕТА КУЛЬТУРЫ Подполковник РУДОМИНО Берлин, 1/IX-1946 г.
Резолюция: В связи с невозможностью выделения работника из Особого комитета и министерств предложить т. Рудомино самой закончить работы до 1 октября.
3/IX-46.
Генерал-майор СКОРОДУМОВ".
Свободное копирование
