Столешников переулок, 2 - 1

Столешников пер., 2

Главным для меня в 1929 году стал поиск в Москве нового помещения для Библиотеки. Число посетителей росло, увеличивались книжный и журнальный фонды, расширялись другие виды деятельности. В начале 1929 года нам было выделено небольшое помещение в здании Политехнического музея. Туда мы перевели Отдел выдачи книг на дом (абонемент). Перевезли семь тысяч книг. Но облегчения это нам не принесло. Небольшое помещение в Историческом музее сковывало наше развитие.

Это делало совершенно неотложным переезд Библиотеки в более просторное помещение. Тем более что и Исторический музей стремился от нас избавиться и вернуть занятое нами помещение. Кроме этого, и Моссовет хотел нас как можно быстрее переселить. В это время обсуждался проект расширения прохода из Охотного ряда на Красную площадь за счет сноса ворот Бориса Годунова (XIII в.) и Иверской часовни, в непосредственной близости к которым располагалась ГБИЛ. Однако против такого проекта выступали московские архитекторы, которые предлагали расширить проход на Красную площадь не за счет сноса исторических памятников, а путем проделывания выемки в здании Исторического музея у ворот Бориса Годунова, как раз там, где находилось помещение Библиотеки. Хотя этот проект в дальнейшем отпал, в тот момент Моссовет в экстренном порядке стал нам предлагать помещения в бывших церквах в центре Москвы.

Весной нам предложили помещения бывшего Никитского монастыря на Большой Никитской улице, 27, напротив здания Зоологического музея МГУ — собор и две церкви с чудесным садом. Однако эти помещения были в конце концов переданы МГУ, а нам предложили церковь Космы и Дамиана в Столешниковом переулке. Мы согласились, но оказалось, что она ранее была передана Ассоциации художников революционной России (АХРР). Моссовет предложил еще помещения целого ряда уже закрытых церквей: Николы "Красный звон" в Юшковом переулке на Ильинке, Антипия на Волхонке, Николая Явленного на Арбате, святых Бориса и Глеба на Арбатской площади. Однако все помещения в этих церквах были слишком тесными, и мы отказались. Кроме церквей Моссовет нам ничего не предлагал.

Как раз в это время вышло постановление Моссовета о немедленном нашем выселении в связи с реконструкцией Воскресенского проезда. Мы решили отстаивать устраивавшую нас и по площади, и по месту расположения церковь Космы и Дамиана в Столешниковом переулке, дом 2.

В то время начальником Главнауки был старый большевик Михаил Николаевич Лядов, с которым считались в Моссовете. Я уговорила его поехать со мной в Моссовет. Там нас принял один из заместителей председателя (не помню фамилию), который сочувственно отнесся к нашей беде. Но помещений, кроме уже нам предлагавшихся, не было. Тогда я поставила вопрос о передаче нам здания церкви Космы и Дамиана в Столешниковом переулке. Он тут же ответил: "Ну подождите, мы же передали ее АХРРу". Посмотрели, когда передали АХРРу. Оказывается, еще в апреле 1929 года, и АХРР с тех пор (а был уже июль) только вывез все иконы и церковную утварь, разрушил алтарь и приделы, а больше ничего не сделал. Ремонта даже и не начинали. Я со свойственным молодости легкомыслием говорю: "Так давайте мы ее и займем!" Но это не подействовало — было постановление, которое надо было выполнять. Тогда я говорю: "Ну а что если мы туда возьмем и въедем!" Он посмотрел на меня, вероятно, подумал, что за строптивая девушка, и ничего не ответил, но я поняла, что он не против, раз это единственный способ нас переселить. Я тут же потянула Лядова на выход. Когда мы вышли из кабинета, я ему сказала: "Михаил Николаевич, давайте поедем в церковь Космы и Дамиана". Он очень хорошо ко мне относился и согласился. В машине я говорю: "А что если я въеду в церковь?" Он отвечает: "Ну, что вы!.. А ключи у вас есть?" Я говорю: "Нет, конечно". "Ну, — говорит Михаил Николаевич, — я ничего не знаю!.." И я решила действовать.

Приехала в Библиотеку, это была уже вторая половина дня, и говорю: "Давайте немедленно переедем!" У меня была еще одна такая же отчаянная сотрудница, Лидия Никифоровна Кобяшева, она говорит: "Да… Но как же мы туда переедем?" Хотя это недалеко, но ведь нужны лошади…" Кто-то из сотрудников сообразил, что в Охотном ряду, где еще торговали мясом и рыбой, наверняка есть телеги. Мы с Лидией Никифоровной помчались в Охотный ряд, быстро нашли три подводы, подъехали к Историческому музею через ворота Бориса Годунова и спешно нагрузили их книгами. Решили пока взять только дубликаты и разное старье. Грузили в мешки, которые были на телегах. Вышло, кажется, мешков пятнадцать, а может быть, и больше. Нагрузили три полные телеги и поехали через Охотный ряд по Тверской улице прямо в Столешников переулок. Замка на двери церкви не оказалось, только печать. Мы постояли над этой печатью в растерянности, но я быстро спохватилась и ее сорвала. Решила: пусть будет что будет! Наш прошлый самовольный переезд с Денежного переулка стоил мне многих неприятностей, но потом выговор с меня сняли.

Я подумала: "Я же не дачу себе строю, а делаю государственное дело".

Уже поздно вечером мы закончили разгрузку книг, рассчитались за подводы. Деньги взяли от платного абонемента. Я ломала голову, как их проведу: в смете такие расходы не предусмотрены, но все обошлось. Я была мелкая сошка, никто не захотел со мной связываться. Но как закрыть дверь? Замка у нас, конечно, не было. Решили остаться на ночь в церкви. Я попросила одну из сотрудниц, совсем молоденькую девушку, сходить ко мне домой и предупредить мужа, что я останусь здесь ночевать. Лидия Никифоровна жила рядом, сбегала домой, предупредила, что останется на ночь в церкви, и даже принесла булку с чем-то вкусным; мы поужинали, не подозревая, что грозит нам ночью. А ночь была ужасной! Во-первых, оказалось, что в помещении церкви совсем нет света. Но главное — крысы! Их мы, конечно, испугались, особенно я. Лидия Никифоровна была моложе меня, и мне стыдно вспоминать, что я не побоялась снять печать, а крыс испугалась. Слава Богу, зверюги занялись мешками. Мы решили ими пожертвовать, только бы они нас не тронули. Эту ночь мы почти не спали. Наутро решили пойти домой по очереди. Я пошла первой, открыла дверь и остолбенела: на крыльце у входа в церковь множество женщин! Очевидно, уже разнесся слух, что церковь заняли. Меня обступили, не давали проходу. Я старалась объяснить, что занятие библиотекой помещения церкви Космы и Дамиана — это лучший выход: в церкви будет находиться культурное учреждение и это может спасти ее от сноса. Так и вышло. Если бы Библиотека не заняла помещение церкви Космы и Дамиана, ее, скорее всего, снесли бы. Ведь все церкви, которые нам предлагали в центре Москвы, были позже снесены. На их месте были разбиты безликие палисадники или построены уродливые здания вроде трансформаторной подстанции Метрополитена на месте церквей Никитского монастыря.