Миллионер - 183

В России все время пытаются найти дурака с миллиардами, который будет их вкладывать в экономику страны, где все стоит в полтора раза дороже и при этом нет никакой стабильности, сплошное воровство и убийства, отсутствие гарантий возврата прибыли. Зачем везти доллар туда, где он дешевле? Его повезут туда, где на него можно больше купить.

Поднимая стоимость жизни в России, практически уничтожили рубль как денежную единицу и, естественно, следом за ним – все накопления людей. На замену привели доллар, который, как «неожиданно» выяснилось, в России не производится и печатается не в Перми, а в США. Значит, реально зарабатывать доллары можно было только за пределами России, а внутри страны вся экономика стала работать на их перераспределение между населением. Россия начала жить не по средствам, и поэтому итог был абсолютно прогнозируемый: люди тратили больше, чем зарабатывали, страна тратила больше, чем завозилось валюты. Вы понимаете, к чему это приведет, если рухнут цены на сырье, которые только и спасают Россию от глубочайшего кризиса?

Да, я это понимал. Мне была понятна позиция Брефа, так как в ней был смысл. Позиция и реформы Гайдара, которые я критиковал с первых же дней, были невнятными с самого начала. Это было слепое следование рецептам западных идеологов, которые не принесли благополучия ни одной стране: от Индии до Бразилии и Аргентины, где навязывалась система развития экономики Мирового банка. Только уйдя от опеки этих идеологов, страны стали бурно развиваться. Это исторический факт.

Та критика стоила мне тогда очень дорого. Ведь именно Гайдар инициировал мою травлю в 1992 году, помешав мне вовремя вернуться на Родину… Бреф продолжал:

– Чтобы решить задачу стабильности внутренних цен, надо было сделать два дела: во-первых, оторвать внутреннюю валюту от доллара, а во-вторых, настроить страну жить по средствам.

Это привело к тому, что у нас нормально заработала экономика и мы приобрели самостоятельность. Не только товары внутреннего производства нашли спрос и стали доступными для подавляющего большинства граждан, но и импортные товары в Русляндии стали более дешевыми, как ни странно это покажется на первый взгляд.

Чтобы оторваться от доллара, нам надо было сначала избавиться от рублей, которые «продались» американской валюте и из денег превратились в промежуточную бумагу, использующуюся при обмене валюты.

Вот мы и ввели рупель. Причем сразу две его модификации: один внутренний – «деревянный», или друпель, как окрестили его в народе, а другой для внешней торговли – золотой, зрупель – для прямых «интимных» связей с долларом, в качестве презерватива.

Почему в России все контракты на покупку экспортной продукции и сырья заключаются в долларах? Во Франции – в евро, в Англии – в фунтах стерлингов, даже в Монголии – наверное, в тугриках, а в России – в долларах? Это естественно, если закупки в других странах надо делать на валюту этих стран. Но почему контракты на продажу нефти, газа, алюминия из России заключаются в американских долларах?

Мы поняли, что это одна из тех глупостей, которая не позволяет рублю стать реально конвертируемой валютой. Конечно, только одна глупость из множества других…

Мы с самого начала предложили всем странам покупать у нас экспортную продукцию на золотые рупели. У нас уже имелась экспортная продукция, правда, в зачаточном состоянии, но все же некоторым западным фирмам понадобились зрупели для ее покупки. Они обратились в банки своих стран, и тем пришлось закупить у нас для своих клиентов местную валюту на доллары. Так зарубежные банки стали торговать зрупелями Русляндии с первых же месяцев образования нашего государства по курсу обмена Прянской биржи.

Если бы Россия пошла по этому пути, сбылась бы вековая «мечта» Министерства финансов РФ и в Перми начали бы печатать банкноты на местном бумажном сырье, которые автоматически продавались бы на доллары во всем мире.

Теперь о технологии введения золотого рупеля в Русляндии. Она должна была быть совершенно понятной и прозрачной в финансовом отношении с самого начала. Если бы этот процесс мы провели неправильно, зрупели могли бы никогда не сработать или превратиться в очередные чеки магазинов «Березка», которые уже существовали в СССР.

Главным было разумно обосновать перед всем миром количество валюты, которое мы намеревались напечатать. Золотовалютный запас страны тогда оценивался в мизерную величину. Это теперь у нас около триллиона долларов, а тогда было немногим более трех миллиардов! Прекрасно. Можно было взять любую цифру обмена зрупелей на доллары, прямо «с потолка» – допустим 100 к 1, и установить соотношение: один доллар равен 100 зрупелям. Таким образом, в первый год Русляндия имела право выпустить только 300 миллиардов золотых рупелей, обеспеченных государством, и ни жопейки больше! Что мы и сделали.

Дальше мы развернули торговлю на экспорт и начали подписывать контракты в золотых рупелях. Пожалуйста, покупайте древесину, фосфаты, минеральное сырье, строительные материалы, машиностроительную продукцию по мировым ценам, но в зрупелях, которые уже свободно продавались во всех крупных банках мира. А за это мы давали разные скидки: на таможенные платежи, на налоги, на экспорт. Чтобы всем стало выгодно торговать на зрупели, потому что древесины и фосфатов у нас очень много, а зрупелей напечатано только на 300 миллиардов. Поэтому задача Русляндии – как можно быстрее прокрутить зрупели в доллары и обратно, и так несколько раз в год.

Продавая экспортную продукцию на зрупели, мы сразу же получили возможность существенно ограничить отток капитала за границу, контролировать налоги и валютную выручку русляндских экспортеров. И если в России ежегодно за рубеж утекали многомиллиардные долларовые средства, то в Русляндию, наоборот, доллары поступали, и казна богатела.

В это же время на нашем внутреннем рынке происходили очень интересные вещи: золотые рупели поступали обратно к производителям экспортируемой продукции и делали их все более и более обеспеченными людьми, как и должно быть в нормальной стране с производителями и производствами, приносящими валюту государству. Потому что условия закупки этих зрупелей государством у экспортеров на друпели, или «деревянные», были крайне выгодными или, как сказал бы легендарный учитель народов России, «архивыгодными».

Точно так же на эти зрупели можно было свободно выкупать и мировую валюту для импорта необходимых товаров. Конечно, сами обменные операции тоже оплачивались покупателем, что само по себе приносило государству, выступающему монопольным оператором на рынке зрупелей, дополнительные доходы.

Монополия государства в этом случае была оправдана самой сущностью происходящего: ведь государство своим золотовалютным запасом выступило гарантом стоимости зрупелей. А для пущей уверенности иностранных инвесторов золотовалютный запас Русляндии мы заложили в самые крупные банки Японии, США и Европы под их, естественно, стопроцентные гарантии. Банки, не желая потерять таких клиентов, стали гарантами наших внешнеторговых сделок и коммерческих операций.

Идея временного введения зрупелей была заимствована у Китая. Там с 1989 по 1993 год во всех экономических зонах действовал золотой юань, который формально был равен обычному юаню. Эта странная финансовая единица работала как денежный насос в одну сторону – доллары поступали в Китай.

Приезжие сталкивались с этим механизмом с первого же дня пребывания в Китае. Вы садились, например, в такси и протягивали водителю десять долларов. Китаец брал десять долларов и говорил: «У нас доллары не ходят, я вынужден дать вам сдачу в золотых юанях». И так повсюду. Этих юаней у вас скапливалось большое количество, вы приезжали в аэропорт, не знали, что с ними делать. Чтобы их обменять обратно на доллары, нужно было писать декларацию, заполнять кучу бумаг. И поэтому вы покупали все, что продавалось в аэропорту, поддерживая экономику страны и наполняя ее долларами.

В конце первого года после введения зрупеля мы подвели открытый и прозрачный для всех баланс его работы, что фактически показало рост золотовалютного запаса Русляндии уже в первом году на 57 процентов.

Была определена новая цифра золотовалютного запаса Русляндии – 4,7 миллиарда долларов. Надо было принимать решение: либо печатать дополнительное количество зрупелей, которые останутся при этом инфляционно свободными и их курс по отношению к доллару неизменным, либо изменить официальное соотношение зрупеля к доллару, укрепив его в глазах международной общественности. Что бы мы ни сделали при условии гласности, все было вполне приемлемым для мирового сообщества, так как являлось абсолютно обоснованным, закономерным и открытым.

– И что вы решили по итогам первого года? – спросил я.

– Оставили курс обмена без изменений, но на законных основаниях допечатали еще 57 процентов зрупелей, – ответил Бреф и продолжал: – Как только золотой рупель ушел с внутреннего рынка, цены на внутренние ресурсы и товары сами пошли вниз. Процесс снижения долларового эквивалента в ценах на внутреннюю продукцию принял, как любят говорить в России, необратимый характер.

Надо отдавать себе отчет в том, что разница между внутренними и внешними ценами является основным признаком развивающихся стран. Русляндия и была таковой в то время. И как бы ни надували щеки, Россия остается развивающейся страной до сих пор.

Этот путь страна обязана пройти. Иначе экономике никогда не стать самостоятельной. Страны СНГ не в состоянии перепрыгнуть через процесс развития внутреннего рынка и сразу войти в мировой. Слишком тяжела наследственность исторической эпохи строительства социализма.

Что же происходило с местным, «деревянным» рупелем? Его главной задачей, как и всякой другой валюты любого государства, было отражать реальный уровень жизни и обеспеченности страны, чтобы исключить «пир во время чумы». Иначе внутренние деньги превращаются в туалетную бумагу очень плохого качества и толкают страну на прямые товарообменные операции, то есть к первобытному состоянию.

Опять интересно сравнение с Россией. Манипуляции с рублями – от валютного коридора до регулируемого Центральным банком биржевого курса обмена – отодвинули ее по внутреннему производству, а следовательно, по своему реальному богатству (которое именно этим показателем и определяется для любой страны) к уровню 1960 года. То есть в результате всех антиреформ Россия обеднела (почти разорилась) и возвратилась назад на сорок пять лет! А цены все еще продолжают расти, шокируя иностранных туристов и отпугивая инвесторов.

Увы, мы это предвидели и честно пытались объяснить российским реформаторам, как этого избежать. Но кто к нам прислушивался тогда?