Дед Ишанжан
Звали моего деда Ишанжан Жолдасов, казах племени табын, рода ажим. Он и был ишаном . Говорят, наш дед хорошо знал русский язык и поэтому его прозвали «Иван-Ишан".
Его отец, наш прадед Жолдас совершил 2 хаджа пешком. А когда шел в третий хадж заболел в пути и вернулся. В местности Аксай в Байганинском районе Казахстана прадед построил мечеть и вырыл колодец. В том колодце до сих пор есть вода. Его потомки раз в пять лет ездили туда на поминки. Машины и другие организационные вопросы решал его правнук, Еруслан. На одной машине везли казан, барана и продукты, а в другой машине ехали родственники.
Еруслан, сын Магжана-ага, рассказывал, что кто-то из предков нашего деда служил некоему чиновнику в Оренбурге и этот предок со своим родом усмирял башкирские племена, на которые этот чиновник натравливал казахские племена, стравливая между собой башкир и казахов для «divide and rule». После оговорённого срока службы наш предок отказался от набега на башкирские аулы и решил откочевать со своим родом. Его и других предводителей рода высекли и приказали служить дальше. Ночью он сбежал со своим родом, а того чиновника утром нашли зарезанным.
Летом 1990-го года были на два-три месяца открыты архивы КГБ для родственников репрессированных и Арслан, когда получил доступ к архивному делу деда, кое-что успел выписать. Из протоколов дела стало известно, что в годы коллективизации дед был «раскулачен» и осуждён на три года пребывания в концлагерях под Алма-Атой и в г. Гордиевка Новосибирской области. После концлагерей и в ожидании очередного ареста он бежал с родственниками из Табынского района (сейчас Байганинский район Актюбинской области) в Каракалпакию, сначала в Кунград, затем в Тамдынский район, в центр глухих песков Кызылкумов, где числился в совхозе шорником. В деле было отмечено, что, по оперативным сводкам, Ишанжан встречался в Карагуе с Каракум-ишаном .
В последний раз дед был арестован за то, что после начала войны с Германией обсуждал со стариками, кто победит – «красный» или «белый» конь? Кто-то донёс. Всех арестовали и сослали в концлагерь. Легенда или быль, но говорят, что после этого доносчик пропал, а расследование показало, что к дому доносчика вели следы коня, от дома к проруби в Амударье шли следы коня и доносчика. Обратно к дому шли следы только коня...
Когда Арслан читал дело, сотрудник архива КГБ сказал, что читать протоколы допросов всех участников дела не имеет смысла, т. к. все валят вину друг на друга. Арслан склонился над страницами дела, попросил три минуты, дочитал, выпрямился и гордо сказал: «Проверьте. На моего деда валят вину, а он ни на кого». Сотрудник просмотрел протоколы допросов и с уважением сказал: «Это бывает редко». После этого Арслан попросил фото деда из дела, сказав, что у нас, внуков деда, нет его фотографии. Сотрудник архива отказал. Потом, помедлив, сказал, что выйдет покурить. Арслан понял. Так у нас появилась эта фотография, где кто-то из детей Арслана срезал унижающий деда номерок на фанерке.
Как следует из документов, дед арестован был в Нукусе 21 апреля 1942 года, осуждён 24 февраля 1943-го, прибыл в Карлаг 30 апреля, где и умер 23 ноября того же года. Какие страдания и думы деда стоят за этими сухими и цифрами, если от них даже сейчас меня охватывает холодный ужас.
В 90-е годы нам прислали справку о реабилитации деда, но мы приняли её не как оправдание деда государством, а как признание государства в своём безнаказанном преступлении.
