…Подоспели выпускные экзамены. Мы вставали в три, в четыре часа утра, зубрили, ложились спать нередко за полночь. От недоедания, забот, от недосыпания, от текстов и всякой церковной славянщины мы сильно отощали, ходили с красными припухшими веками. Легче всего дались мне русский язык, география, священная история; по арифметике я едва вытянул.
Незадолго до окончания экзаменов Витька Богоявленский отвел меня в сторону и под секретом сообщил: он видел Фиту-Ижицу выходящим из дома, где жила Даша. Это было странно. После бесплодных догадок и размышлений мы решили Дашу о Фите-Ижице не спрашивать, но за ним последить самим.
На другой день под вечер Витька после удачного экзамена по латыни отлучился в город, там встретил Дашу, гулял с ней и был «накрыт» Тимохой Саврасовым. После ужина его вызвали в учительскую. Халдей тупо оглядел его с головы до пят, долго барабанил молча пальцами по столу. Тимоха улыбался тяжелой и жирной улыбкой. Халдей равнодушно спросил, где и когда Витька познакомился с белошвейкой Дарьей Васильевой. Витька ответил что-то невразумительное..
— Не зазорно тебе гулять по главной улице со шлюхой? — прогундосил Халдей.
— Скажите, какой кавалер нашелся, — вставил словечко Тимоха.
Витька поспешно ответил:
— Она не шлюха, она работает на машине, помогает семье. У нее отец железнодорожный рабочий.
— Гулящая девка! Продажная тварь!
— Недурное начало для молодого человека, — опять прибавил от себя Тимоха и тухло засмеялся.
Витька молчал.
Халдей поднялся из-за стола, вплотную подошел к Витьке, взял его за пуговицу куртки, медленно спросил:
— Сношения имел?
Витька сначала даже не понял вопроса.
— Сношения имел с этой девкой? — переспросил глухо Халдей.
У Витьки вдруг задрожали колени и мускулы на лице, кровь стала душить его; задыхаясь, Витька прохрипел:
— Молчать!.. Дурак!..
Он отшвырнул от себя руку Халдея с плоскими и жесткими ногтями и выбежал из учительской.
…До очередного экзамена Витьку не допустили, вновь вызвали в учительскую и там объявили: за «неблаговидное поведение» он исключается без права поступления в семинарию.
Вечером того же дня Витька со своими скудными пожитками нашел пристанище у дальнего родственника, дьякона.
— Чорт с ней, с семинарией! Не пропадем, — решил твердо Витька и будто даже перестал о случившемся думать.
Мы помогли ему перетащить сундучишко. Трубчевский ухитрился из кладовой «упереть» подушку и одеяло для приятеля. Все это произошло стремительно, и мы не успели даже опамятоваться…
Свободное копирование
