Записки генерал-майора Чернова - 35

XI.

А. П. Безак

(1860—1864)

 После Катенина генерал-губернатором был назначен Александр Павлович Безак. По прибытии в Оренбург в конце 1860 г. при общем приеме всех служащих в зале своего дома сказал, что управление краем он поведет на либеральных началах, будет стремиться в этом направлении сделать необходимые реформы, для чего пригласит образованных чиновников из Петербурга и вообще при назначениях на должности будет держаться правила узнавать во всех отношениях избираемых лиц, дабы впоследствии избегать необходимости сменять назначенных, что ведет к печальным результатам как для пользы службы, так и для самих сменяемых.

Вступительная речь была сказана хорошо, но заметно, что она была сочинена предварительно.

Еще со времени Катенина важные мероприятия об суждались в особых комитетах, составлявшихся из лиц, хорошо знакомых с делом, переданным на обсуждение особого комитета, где руководителем был генерал-губернатор. С назначением Безака комитеты эти уничтожились.

Безак в жизни был человек расчетливый, не допускавший ни в чем излишества. Это имело влияние на всех окружающих его лиц и высших начальников; по этому частная жизнь в Оренбурге сузилась, частные балы и вечера сократились. Почти все служившие при Катенине разъехались: Столыпин уехал из Уральска, граф Толстой сменился с должности наказного атамана Оренбургского войска; его место занял полковник Петр Васильевич Зварыкин. Управлявший Оренбургскими киргизами Григорьев силою был столкнут с места, хотя он старался удержаться и писал даже государю. По приезде в Петербург он узнал, что уволен в отставку с пенсиею в 300 руб. и оставался некоторое время без всякого назначения. Впоследствии он поступил профессором восточных языков в С.-Петербургский университет, где он служил до перехода к Перовскому, затем одновременно служил в министерстве внутренних дел при генерал-адъютанте Тимашеве председателем цензурного комитета и редактором «Правительственного Вестника». От этих последних должностей отказался в 1872 г. по болезни.

Я виделся с ним в Петербурге и слышал от него, какую горькую чашу пришлось ему испить вследствие гонений Безака.

Вновь назначенный военным министром генерал-адъютант Милютин оффициальным письмом просил Безака заняться делом о новом устройстве башкирского войска, при этом высказал, что, оставаясь войском в настоящем его виде, оно не может приносить пользы. В виду осложнения дела управления башкирским войском и важных последствий при неудаче введения новой реформы генерал Тетеревников, командовавший башкирским войском, был назначен начальником 23-й пехотной дивизии, составленной из Оренбургских линейных баталионов, остался в Оренбурге и только переселился из Караван-Сарая в казенный дом, бывший на месте нынешнего пансиона гражданской гимназии. На место Тетеревникова был назначен полковник Богуславский, а место последнего Безак дал своему зятю, князю Трубецкому, который в течение двух, лет из прапорщиков произведен был в есаулы Оренбургского казачьего войска. Таким образом Безак в первые два года управления места всех главных начальников заполнил своими избранниками и вся эта фаланга в унисон пела хвалу Александру Павловичу.

Другому своему зятю, Галкину, Безак дал место помощника управляющего Оренбургскими киргизами, сместил Льва Николаевича Плотникова на должность чиновника особых поручений при нем на том основании, что он не имел высшего образования, а в министерстве Безаку будто говорили, что при назначении помощников при главных местных начальниках необходимо выбирать молодых и образованных людей, ибо они первые кандидаты к занятию таких мест. Григорьев, не совсем довольный новым помощником, впал в немилость и потерял место

При Безаке театр существовал круглый год, труппа актеров улучшалась с каждым годом, посетителей в театре всегда было достаточно.

В последний год управления Безака образовался особый клуб из казачьих семейств, в который поступили лица среднего сословия. В танцевальные вечера публики набиралось до тесноты. Изящества в дамских туалетах даже по уставу сего клуба не требовались, и дамы приходили в своих обыкновенных платьях и простых прическах. Клуб этот существовал не более трех лет. Крыжановский увидел в нем сепаратизм и закрыл его.

Сам Безак давал в торжественные дни обеды и балы, на которые гости приглашались из всех сословий. Зимою устраивались раз в неделю танцевальные вечера, но уже не при такой обстановке, как при Катенине: буфета с винами не было; фрукты и сласти разносили, был даже арбуз.

Безак был расчетлив до скупости. Участвуя при докладах, я постоянно видел его в старом сюртуке; новый он надел по приезде жены своей Любови Павловны.

Генерал Безак имел крупное столкновение с Оренбургском гражданском губернатором Егором Ивановичем Барановским. Последний был правовед и принадлежал к кругу либеральной молодежи, в руках которой в 60 гг. было почти все управление. Барановский получил место губернатора по представлению Катенина, столкнувшего для него дейст. ст. сов. Потулова, быть может и устаревшего во взглядах на управление, но управлявшего губернией почти независимо от генерал-губернаторов, которые мало вмешивались в гражданскую часть, а в непосредственной своей зависимости считали дела пограничные, военные и инородцев. При том губернаторы, видя в генерал-губернаторах по их государственному положению царских заместителей, не позволяли в сношениях с ними ничего заносчивого, были осторожны и устраняли все, что могло повести к несогласиям.

С другой стороны, влиявшия на генерал-губернаторов лица — правитель канцелярии и другие — были петербуржцы, более или менее далекие от желания проводить мысль о личном своем значении потому что все видели и знали их влияние.

У Безака таких людей не было. Правитель его канцелярии Тарасов служил в главном управлении Западной Сибири на должности что-то в роде делопроизводителя, Чебышев — в надворном суде в Петербурге. Люди эти были никому неизвестные и постоянно пели Безаку, что он, как генерал-губернатор, игнорируется подчиненными и что для возвышения своего значения он должен лично сделать ревизию гражданских учреждений и через своих чиновников требовать, чтобы представления о замещении открывавшихся вакансий восходили далее с его одобрения.

Генерал Безак согласился с этим взглядом и на второй год своего управления послал всех своих чиновников особых поручений на ревизию уездных управлений, а сам с правителем канцелярии Тарасовым и чиновником особых поручений Чебышевым отправился в Уфу. Чиновники явились в канцелярию губернатора с требованием для ревизии всех дел и показали предписания генерал-губернатора. Правитель канцелярии вежливо и почтительно сказал, что у них один начальник, Егор Иванович Барановский, и что если он прикажет, то все будет исполнено, а помимо его приказания ни от кого не могут принять. Барановский сказал Безаку, что если он желает и находит нужным, то может лично сам ревизовать дела и поверять все его распоряжения, но чиновников его к себе в канцелярию не пустит, тем более таких, как Чебышев — личность темная и никому неизвестная, и в какие-либо разговоры с такими личностями губернатор не может входить. При этом Барановский добавил, что Тарасов и Чебышев, прибыв с визитом к жене его, не умели прилично держать себя в гостиной: имели руки в карманах брюк и небрежно разваливались на диване. — Безаку самому ревизовать и просматривать все дела не было времени и таким образом ничем не вызванное недоверие к губернатору кончилось торжеством последнего.

Выше я сказал, что Безаку от военного министра Милютина было поручено составить новое положение о башкирах, сообразно с их современным положением и общими государственными соображениями. На собранном по этому поводу совещании было решено всецело применить к башкирам начала управления, данные для крестьян положением 1861 г., с необходимыми изменениями и сохранением вотчинных прав на земли. Вместо должности командующего войском предполагалось образовать центральное коллегиальное учреждение и местных исполнителей, которым оставить прежнее название кантонных начальников, чтобы введением новых названий не волновать народ. Составление на сих началах положения возложено было на генерала Тетеревникова, а он поручил дело правителю своей канцелярии Долинскому. Написанный последним проект представлял сколок с крестьянского положения, из которого было все, касающееся мировых посредников, отнесено к обязанностям кантонных начальников. Центральное управление проектировано подобно палатам государственных имуществ.

В таком виде проект рассматривался в особом комитете под председательством Безака и после незначительных изменений и дополнений представлен военному министру.

Из министерства проект передавался на заключение главноуправляющего вторым отделением собственной Его Величества канцелярии. По изменению последнего проект состоял из двух частей: одна половина — управляемая, т. е. народ — получил широкое право самоуправления, другая центральная, т. е. общее управление башкирами, удержало характер существующих учреждений — могло все контролировать, обсуждать в хозяйственных делах выгоду и пользу и безусловно могло отвергать и не позволять обществу распоряжаться в своих делах по собственному усмотрению.

Генерал Безак был в это время в Петербурге и личным докладом испросил у государя повеление рассмотреть его проект в государственном совете при его участии, изменить или пересоставить его здесь, а не возвращать для переделки в Оренбург, на что потребуется много времени. Ходатайство его были уважено, и 14 мая 1863 г. высочайше утверждено положение о башкирах.