<...> В братании англичан с большевиками видели явную гибель для оставшихся на Крымском полуострове русских людей. Возврата, по их мнению, уже не было. Они сравнивали свое положением с положением французских граждан, бежавших во время революции из Парижа в Россию. Большая часть их не возвратилась обратно и приняла русское подданство, но в России их принимали тогда приветливо и хорошо, тогда как теперь повсюду за границей к русским относятся враждебно. Настроение публики окончательно упало, когда официально стало известно, что поляки оставили Киев и в панике бегут от большевистских полчищ. Успехи генерала Врангеля не вызвали подъема настроения. Напротив, к его «авантюре» относились отрицательно, тем более что заграничная пресса и иностранцы, а в том числе и болгары, относились к этой «затее Врангеля» сдержанно. Болгары иронически и снисходительно желали нам успеха.
Настроение было скверное. Русская газета в Варне периодически сообщала о разгроме большевиками польской армии. Для нас это было особо сильным ударом. В Киеве были наши семьи и дети. Мы долго не могли прийти в себя после сообщения о положении Киева после оставления его поляками. «Русская газета» писала: «Город так пострадал, как пострадали только города Северной Франции. Можно сказать, что от Киева остался только скелет. Целый ряд шести-, восьмиэтажных домов Крещатика выгорели внутри, остались одни стены. Все общественные здания, банки, земские учреждения, клубы разрушены и сожжены. Множество домов во всех частях города разрушены и разграблены. Водопровод не действовал».
Общения с Крымом не было. Генерал Бендеров не имел никаких указаний. Все сведения черпались местной комендатурой из скудных заграничных сообщений или шли через Константинополь от представителя Главного командования Юга России генерала Лукомского. О близкой возможности ехать в Крым не могло быть и речи. Тем не менее в русских кругах шли упорные слухи, о предполагаемой всеобщей мобилизации русских, находящихся за границей, и отправке их в Крым. И действительно, скоро в газетах появились официальные сообщения о реорганизации Добровольческой армии в Крыму.
Появившийся в печати приказ генерала Врангеля от 23 июня 1920 года не оставлял сомнения в том, что дело борьбы с большевиками еще не кончено. Приказ гласил: «Русская армия идет освобождать от красной нечисти родную землю. Я призываю на помощь мне русский народ. Мною подписан закон о волостном земстве и восстанавливаются земские учреждения в занимаемых армией областях. Земля казенная и частновладельческая сельскохозяйственного пользования распоряжением самих волостных земств будут передаваться обрабатывающим ее хозяевам. Призываю к защите Родины и к мирному труду русских людей и обещаю прощение заблудшим, которые вернутся к нам. Народу - земля и воля в устроении государства. Земле - волею народа поставленный хозяин. Да благословит вас Господь.
Генерал Врангель».
Одновременно с этим приказом был опубликован приказ о преобразовании армии:
«Армия перестраивается на новых началах. Основания комплектования армии изменены - части войск комплектуются не добровольцами, а лицами, призванными на военную службу по мобилизации. Новая организационная схема ничего общего со старой, построенной на добровольческих началах, не имеет... Соответственно с этим приказываю теперь же изменить все старые печати и служебные бланки как в штабах, так и в строевых частях до рот включительно.
Генерал Врангель».
Создание Русской армии взамен Добровольческой указывало, что в борьбе с большевизмом наступает новый этап. Мы отлично понимали, что борьба будет трудная и продолжительная, и если генералу Врангелю удастся сперва удержать занятую им территорию, то и это уже будет много. Я твердо решил при первой возможности ехать в Крым, считая, что лучше умереть на Русской земле, чем скитаться эмигрантом в чужих краях.
Скоро после этого из Константинополя от генерала Лукомского было получено извещение, что в Варну прибудет пароход «Царь Борис», который возьмет в Крым офицеров и солдат, но не в качестве добровольцев, а как военнообязанных. В приказе этом была какая то неясность и, во всяком случае, отсутствовала определенность. В комендатуре была объявлена запись на поездку в Крым, причем в объявлении указывалось, что не желающие ехать будут исключены с довольствия и переданы как беженцы в ведение Комитета о беженцах. Каждый желающий продолжать службу в армии должен был подать письменное заявление.
Я подал рапорт генералу Бендереву с просьбой отправить меня в действующую армию. Генерал объяснил мне, что в армии генерала Врангеля установлен предельный возраст и что согласно новой организации Русской армии добровольцы не принимаются в армию. Тем не менее после продолжительной беседы со мною генерал отдал приказ об освидетельствовании меня и обещал дать ход моему рапорту. Комиссия признала необходимым дать мне месячный срок <.. .>
Ожидали второй пароход «Дон», на котором может поместиться до 4000 человек. Запись шла вяло, и только в последние дни, когда из Польши через Сербию начали прибывать в Варну офицеры интернированного отряда Бредова, число записавшихся превысило 1500 человек.
Свободное копирование
