Я сражался в Красной Армии - 20

2. На фронте

После мучительного ночного марша, наш полк, еще до рассвета, подошел к месту своего назначения. Мы находились на маленькой железнодорожной станции, — в полутора или в двух километрах от передовых позиций. Уже издалека мы видели фронт, очерченный светящейся линией ракет, непрерывно бросаемых с немецкой стороны, в целях освещения местности.

Здесь, на станции, занесенной сугробами, с развороченным станционным зданием, с воронками на частично разбитых путях, был отчетливо слышен пулеметный огонь. Иногда раздавался свист и, где то неподалеку рвалась немецкая мина.

Но на станцию еще подходили небольшие составы с боевыми припасами и продуктами и, по наскоро починенным путям, ходил маневровый паровоз, спокойно посапывая и ободряюще покрикивая короткими свистками.

В ста метрах от станции стояли два полуразрушенных здания казарменного типа. Нашему батальону было приказано в них располагаться. Остальные батальоны были направлены в другое место. К счастью, в большинстве громадных комнат оказались действующие печи и скоро запылал яркий огонь, около которого жались окоченевшие люди. Наскоро закрыв чем попало разбитые окна, мы принялись устраиваться.

Придя в штаб батальона, расположившийся в первом этаже, я узнал новости, которые частично касались и меня. Пришел приказ о том, что наш батальон должен стоять во второй линии обороны, в том месте, где мы находились и, по мере надобности, поочередно с другими частями, высылать роты и взводы для несения боевой службы на передовой линии фронта.

Несмотря на то, что мы находились на фронте, было приказано проводить с красноармейцами занятия по обычной программе.

Далее, я узнал, что прошлой ночью, помимо рядовых, сбежавших в Ленинграде, дезертировал и командир 2-го взвода пятой роты. Дезертирство офицера тоже — "чрезвычайное происшествие" и командира батальона уже допрашивали в полковом НКВД. Он смотрел мрачнее тучи и беспрерывно неприлично ругался.

В виду того, что не было ни одного свободного офицера для командования взводом, он приказал мне принять взвод и отправиться в распоряжение командира пятой роты. Давая это распоряжение он не хотел, вместе с тем, остаться без адъютанта, а поэтому брань по адресу всех и вся сыпалась особенно обильно.

Несмотря на то, что мне абсолютно не улыбалось командовать взводом, я был рад, что, наконец, смогу освободиться от этого постоянного шума и крика и, не без удовольствия, отправился в расположение пятой роты, где любезно был встречен ее командиром, кадровым лейтенантом красной армии.